Ледышка или Снежная Королева для рокера
Шрифт:
Их чёрно-белые костюмы и красные полумаски создавали эффект домино. Они медленно кланялись, словно марионетки, подчинённые опытной и уверенной рукой. А Олег улыбался, рисуя над моей обнажённой кожей прямо в воздухе невидимые узоры, словно пришивая к себе самыми крепкими нитками. Перезвон колокольчиков отдавался мурашками по телу…
Властный рывок, рука, в крепкой надёжной хватке. И вот мы снова кружим в вальсе, сражаясь друг с другом, отчаянно сопротивляясь, пока вокруг нас разгорается отчаянное противостояние. Элементы брейкданса,
Они бережно и страстно сплетались с классическим танцем и балетом, создавая причудливый узор. Демоны и ведьмы, вампиры и феи, мёртвые и живые. Покорно уступая место нам, почтительно отступая перед властью своеобразного Мессира и его Верховной Ведьмы.
Я бы ни за что не призналась, но танец, бывший не так давно всего лишь обязанностью, вдруг стал страстью, подогревшей кровь и заставляющей забыть о сдержанности и холодности. Всё что я ощущала – горячее дыхание, обжигающее шею. Всё, что я могла чувствовать – крепкие, сильные руки, властно и уверенно ведущие меня в танцы.
И всё, чего я хотела, это как можно дольше оставаться такой свободной, такой дикой, такой…
Колдовской.
Неожиданно меня отпустили и прежде, чем я успела упасть, потеряв току равновесия, кто-то, ухватившись за мою руку, утянул меня в круг танцоров. Усмехнувшись, я двигалась свободно и раскованно. Я танцевала, изгибаясь и флиртуя с невидимым партнёром.
А когда «Мессир» попробовал добраться, я скрылась за спинами танцоров, проскользнув по краю круга и вынырнув точно за спиной замершего Верещагина. Обхватила руками за талию, выглянула из-за плеча, потёрлась щекой как кошка. И нырнула под руку, пытавшуюся вновь притянуть меня в объятия.
Меня поймали и подняли, удерживая за талию, вынуждая прогнуться в спине и довериться партнёру окончательно и безоговорочно. А Олег подбросив, поймал меня и вновь закрутил в танце.
Шаг вперёд, два назад. Два вперёд, шаг назад. Обольщение, страсть, намёк и…
Ничья. Мы двигались в едином ритме, мы заводили толпу и самих себя. Что бы остановиться в одно мгновение, вместе с замолчавшей музыкой. Я вновь опиралась ладонями на крепкие мужские плечи, нагнувшись вперёд, привстав на цыпочки и согнув ногу в колене так, что пяткой наверняка задевала красный бант на поясе.
Руки Олега крепко обнимали меня за талию, притягивая ещё ближе, а наши губы остановились в миллиметре, так и оставив поцелуй несостоявшимся. Только сбившееся напрочь дыхание перемешалось, опаляя кожу.
– Чёрт, - коротко выдохнула, не отрывая взгляда от потемневших глаз рокера. И как никогда чётко осознавая, что только что, собственными руками, собственными поступками сожгла к чёртовой матери за собой все мосты и пути к отступлению.
Я не смогу вести себя с ним как прежде. Я не смогу как прежде отгораживаться от них, этих байкеров, ледяной стеной отчуждения. Я не смогу сделать вид, что ничего этого не было…
Я боюсь. Но твою ж бога душу мать! Вернуться к тому, что
А потому, что я не хочу этого делать.
Верещагин же, словно издеваясь, медленно прошёлся ладонями по моей спине, задержавшись на вышивке на безрукавке и, склонившись ниже, тихо шепнул, обжигая ухо своим дыханием:
– Долг – Семье, Душа – Клубу, Сердце – Мессиру. Ты моя, Ледышка… Что бы не говорила.
– Мечтать не вредно, Верещагин, - нервно усмехнувшись, я хлопнула его по рукам, вынуждая отпустить меня. И отступив на шаг назад, обернулась и склонилась в шутовском поклоне, протянув в протянутый ведущим микрофон. – Добро пожаловать в страшную сказку…
– Наслаждайтесь нашим ужасным гостеприимством, - подхватил Олег, склоняя голову в приветственном поклоне.
Буря аплодисментов завершилась погасшим на пару минут светом. А когда он вспыхнул вновь, рядом со мной уже никого не было…
Да и я пробиралась всеми возможными окольными путями как можно дальше от сцены, танцпола и радостной толпы. В груди бушевала буря, в голове творился полный сумбур и всё, что я могла это только вежливо улыбаться в ответ на восхищённый свист, сомнительные комплименты и попытки схватить меня в охапку, дабы я присоединилась к чьему-то столу. Ровно до того момента, пока не оказалась в тишине и полумраке собственного кабинета.
Там я выдохнула, закрыв глаза и стукнувшись затылком об стену, к которой прислонилась спиной. И тихо застонала, обхватив голову руками:
– Ну и что ты творишь, а, Эльза?! Какого ж… Какого демона ты творишь?! И…
Тут я замолчала, разглядывая рисунок на коже и неосознанно водя пальцами по контуру смазанной снежинки на запястье, что так не давало покое одному настырному брюнету. И прикрыв глаза, судорожно сглотнула, глухо произнесла, вновь откинув голову назад:
– И почему тебе это нравится? Настолько, что нет никакого желания всё прекращать?
Усмехнулась, едва заметно покачав головой. Харон сама того не подозревая, а может и прекрасно зная об этом, заставила меня сомневаться в решении никого к себе не подпускать. Она же, своей святой уверенностью в том, что мы с Олегом друг к другу подходим, вынудила подсознательно желать узнать, каково это, когда тебя любят, когда есть человек, который готов ради тебя на всё.
Который невыносим, невозможен, ехиден, таинственен и непредсказуем. Который достаёт меня своим навязчивым вниманием, обожаем выводить меня из себя и, кажется…
Кажется, поставил себе целью пробить мою ледяную стену. И с успехом движется вперёд, не обращая внимания на незначительные помехи на своём пути, в виде моего сопротивления и нежелания.
Уже почти номинального сопротивления и уже не такого и нежелания. И что с этим делать я не имею ни малейшего представления. Разве что…