Ледышка или Снежная Королева для рокера
Шрифт:
И кто бы сомневался, что они поехали за ним следом.
– Веник, - хором недовольно протянули мы с Харон. После чего переглянулись и хмыкнули, качая головой.
Увы, так же как не мог вовремя замолчать, Веня совершенно точно не мог проехать мимо почти что коллег и не подколоть их. Иногда, я сомневаюсь, что это у меня проблемы с психикой. С другой стороны, в нашем тесном семейном кругу три мента, один патологоанатом и один любитель уголовного кодекса. Разве не пора бы мне уже отучиться, чему-то удивляться, нет?
– Ты уверена, что нам туда надо? – скептично осведомилась Харон,
– Идём, это всего лишь люди, - хмыкнула я, смело шагая вперёд, и усилием воли подавляя давний страх перед любым медицинским учреждением. Ничего не могла с собой поделать, после того отделения воспоминания и ассоциации у меня с больницами были далеко не самыми радужными.
– Это – живые люди, - мрачно буркнула Женька, недовольно сопя и топая следом. Оценив попавшегося навстречу медбрата, торопливо выкинувшего окурок за угол, она брезгливо дёрнула плечом.
– Фу, мерзость какая. То ли дело мои обожаемые отморозки…
Я только фыркнула себе под нос, пройдя мимо стойки регистратуры и остановившись в холле, пытаясь понять в какую сторону двигаться. Видимо, сегодня удача была на моей стороне, потому как не узнать громкие голоса, раздавшиеся из коридора слева от нас, было просто невозможно. И кивнув Женьке на него, я отправилась в ту сторону, машинально стягивая мешающий видеть капюшон с головы. Сомневаюсь, что смогу кого-то напугать собственным внешним видом.
В конце концов, это больница. Частная, не дешёвая и пользующаяся определённой репутацией. Тут, наверняка, и поинтереснее экземпляры бегают, с куда более впечатляющими травмами, чем у меня. Недовольное фырканье Женьки я стойко проигнорировала, почему-то всё ускоряя и ускоряя шаг, пока не оказалась в небольшом тупике, где и устроилась слишком знакомая мне компания.
Они расположись кто тут, кто там. Исаев и Полонский возле двери палаты. Чуть в стороне Игорёк прижимал к себе Алёнку, пытавшуюся, совершенно безуспешно скрыть слёзы. У окна торчали Харлей и Мих, нервно теребя в пальцах сигареты, но так и не решаясь закурить. А у другой стены, напротив входа, на мягком сидении кушетки, устроился Олег.
Он выглядел пугающе спокойным. Бледное лицо, с остро очерченными скулами и залёгшими под глазами тенями. Локти выставлены на колени, пальцы сцеплены в замок, на котором устроился подбородок. Но не это напугало меня больше всего, не сгорбленная спина и общий потерянный вид. Я задохнулась в тот самый момент, когда увидела его взгляд. Пустой, невидящий, лишённый хоть каких-то эмоций…
И чужой. Настолько чужой, что я невольно остановилась на полпути, обхватив себя за плечи. За что и поплатилась, когда в меня со всего маху врезалась оглядывающаяся по сторонам Женька.
Тихо, но цветасто ругнувшись, Харон выглянула из-за моего плеча, оценив открывшийся ей вид и выдав, с жизнерадостной улыбкой на лице:
– Твою ж бабушку за ласты… Мы на похороны пришли или всё-таки есть шанс покинуть это богоугодное заведение не только живым, но и в полной, так сказать, предусмотренной богом комплектации?
Как ни странно,
– Нет, точно похороны. Я такие лица только в очереди на опознание видела и то, когда судмедэксперты, собаки такие, в очередной раз наш зал оккупировали. Не, народ, я всё понимаю, ситуация не располагает к счастливым рожам аля Иван Дурак… Но приберегите сиё скорбное выражение для траурных речей на моём могильном холмике, там оно будет ка-а-ак раз в тему! А сейчас взяли себя в руки и прекратили пугать несчастную общественность в моём скромном лице. Иначе я со страху начну травить исключительно профессиональные анекдоты и байки. И поверьте моей нервной системе и бедному, несчастному желудку… Вам такой досуг точно не понравится. У нас, гордых любителей чужих слегка мёртвых тел, чувство юмора соответствует названию и содержанию профессии.
Произнесённая тирада возымела в общем-то почти что целительный эффект. Народ вздрогнул и даже как-то оживился, наконец-то заметив новых действующих лиц. Вот только хорошо это или плохо, я так и не смогла определиться. Особенно, когда чей-то кулак приземлился на подоконник с глухим стуком, а следом последовало не самое-то добродушное и дружелюбное приветствие:
– Ну, бляха-муха… - ругнулся Харлей, хмурясь и меряя нас с Харон очень неласковым взглядом. – Вот я щас стою и думаю, привиделось мне это или нет. И для тебя, Эльза, первый вариант ну очень, млять, предпочтительней!
– Если у стен выросли руки – ты не бойся, это глюки!
– задумчиво почесала бровь Женька, помахав ручкой моему начальству и голосом пай-девочки протянув. – А я тоже по вам соскучилась, страсть как!
Но на неё в кои-то веки внимания никто не обратил, чем несказанно обидел ранимую душу патологоанатома. Харон надулась, недовольно пыхтя, и скрестила руки на груди, явно занявшись обдумыванием очередной колкости в чей-нибудь адрес.
Я же в ответ на слова Ильи Алексеевича лишь едва заметно пожала плечами, не отрывая взгляда от замершего в одной позе Верещагина. И невольно поёжилась, когда следом за приятелем, свою лепту внёс Алёхин:
– Эльза, млять, ты какого хера тут делаешь? Или тебе на соседнюю койку захотелось попасть?!
Ещё и взглядом меня таким смерил, что будь я помладше и не так откровенно бита жизнью, наверное, мне стало бы стыдно. Но увы, мне было двадцать пять, а за спиной прошлое, делавшее такие порою кульбиты, что в душе не осталось и намёка на такое важное чувство, как совесть.
Поэтому я лишь едва заметно пожала плечами. Прежде, чем кивнув собственным мыслям, сделать несколько осторожных шагов вперёд. Мне было наплевать на недовольство байкеров, открытую враждебность Харон, пребывавшую в диком недовольстве от всего происходящего и на собственные, предательски подгибающиеся ноги. Я не обратила внимания на испуганный вздох Алёнки, заметившей-таки моё новоявленное украшение, расползшееся по щеке, челюсти и частично шее.