Ледышка или Снежная Королева для рокера

Кувайкова Анна Александровна

Зато как в детстве, очень сильно, хотелось поговорить со старшим братом, услышать слова поддержки или же простое, молчаливое одобрение. И сделав себе непривычно маленькую кружку чая, я уселась на один из высоких стульев на ножках, поставив локти на барную стойку и дожидаясь Димыча.

Тот ждать себя не заставил. На то, что бы убрать остатки мебели и мусор Димитрий потратил не больше двадцати-двадцати пяти минут и теперь сидел напротив меня, с удовольствием поедая завтрак и щурясь как кот, дорвавшийся до сметаны. Я же, пью чай и пытаюсь не улыбаться слишком уж счастливо, но, судя по скептическим

взглядам братца, получается у меня так себе.

– Я за тебя очень рад, Изён, - вдруг тихо произнёс Димыч, отодвигая тарелку и отпивая горячий, крепкий кофе. Улыбнулся, тепло и, потянувшись, дёрнул меня за прядь волос, выбившуюся из косы. – И готов простить этому байкеру почти всё, за твою счастливую, спокойную улыбку, ребёнок.

– Почти всё? – вопросительно вскинула бровь, чувствуя, как я успокаиваюсь. И на задний план уходят все последние сомнения, подозрения и опасения.

Димыч весело фыркнул и подмигнул мне:

– Почти. Вот ещё в клубе своём порядок наведёт, год продержится, тебя не обижая… Вот тогда сразу всё прощу. По этой… Как его… Амнистии, во!

– Гад ты, Димыч, - тихо засмеялась, качая головой. – Неисправимый гад и мент, к тому же.

– Ну шо поделать, шо поделать… - притворно посокрушался Димитрий, делая ещё один глоток кофе. – С волками жить, по-волчьи выть, Изька. Кстати, где этот любитель байков и виски?

Правда, ответить на этот коварный вопрос мне всё же не удалось. В глубине квартиры хлопнула дверь, раздались шаркающие шаги и на кухне появился сам владелец квартиры. Ну…

Или кто-то очень на него похожий. Сверка голым торсом, в мягких, пижамных штанах серого цвета, Олег ерошил волосы рукой и отчаянно зевал. И не открывая глаза, как самый настоящий лунатик, безошибочно уселся на свободный стул рядом со мной. Димыч на это только весело фыркнул, доедая последний бутерброд.

Только прокомментировать не успел. Верещагин не глядя определил моё местоположение относительно своей персоны, схватил в охапку, без труда затащил на колени и уткнулся носом в макушку. Что бы тут же сонно засопеть, крепко сжимая меня в объятиях.

Я только глазами удивлённо похлопала, глядя на ржущего братца. А тот налил ещё одну чашку кофе, поставил перед нами и скрылся с глаз, махнув на прощание рукой и шепотом доверительно поведав, что закроет за собой дверь.

У меня даже желания обидеться не возникло, так стремительно всё произошло. Вот мы с Димитрием сидели и завтракали, а вот Димыча уже нет. Зато есть сонный рокер, крепко удерживающий меня на месте и продолжавший спать сидя, периодически бормоча что-то себе под нос. Мне бы, может, возмутиться такому его поведению, но я только фыркнула, качая головой. И пододвинула поближе кружку с кофе, в тайне надеясь, что аромат горячего, живительного напитка и еды заставит таки Верещагина проснуться.

Первые признаки жизни это чудо умудрилось подать ровно через пять минут. Вздохнул глубоко, потёрся носом о мои волосы и пробормотал, наклоняясь, что бы оставить лёгкий поцелуй на шее:

– Доброе утро, Снежинка.

– Скорее уж добрый день, - тихо хмыкнула, даже не пытаясь выбраться из его объятий.

Бессмысленная затея, заранее обречённая на провал. Это утром по какой-то причине мне подобный трюк удалось провернуть

без особых проблем, а сейчас я чётко ощущала, что чем больше ёрзаю, тем сильнее меня к себе прижимают…

И тем явственнее становится чей-то нетривиальный мужской интерес к моей скромной персоне. Нет, я понимаю, что это, кхм, естественная реакция и что вроде бы стоит радоваться, что меня сочли привлекательной в таком непрезентабельном состоянии.

Вот только румянец на щеках от этого не исчез. И непривычное смущение, никуда от этого не делось.

– Пофиг, - флегматично отозвался Олег, широко зевнув и тряхнув головой. Что бы вновь заключить меня в объятие, пристроив подбородок на плече. – Когда встал, тогда и утро. А ты чего подорвалась так рано?

– Выспалась, - повернув голову, улыбнулась, глядя на недовольное, сонное выражение лица парня.

– А я вот нет, - проворчал Верещагин, скрывая широкую, довольную улыбку, так и норовившую растянуть губы.

– Н-да? – деланно удивилась, я всё же решив слезть с удобных и почти что уже родных колен. Хотелось ещё чаю и какой-нибудь бутерброд. Организм, в общем-то не приветствовавший завтраки ни в каком виде, к одиннадцати часам стал настойчиво напоминать о том, что было бы неплохо подкрепиться.

– Ага, - подтвердив свои же слова, байкер усадив меня поудобнее, и поинтересовался, как бы невзначай. – Тебя рядом не было, вот и не смог выспаться. И куда ты опять собралась, Ледышка? Побег? Так никто тебя отпускать не собирается.

– Вот уж не думала, Верещагин, что в тебе нагло дрых деспот и тиран, - я хихикнула, похлопав его по рукам и меня тут же отпустили, без всяких возражений и продолжения дискуссии. – И дико радуюсь, что он так и не проснулся. Завтракать будешь, чудо чудное?

– Завтрак? Остывший? Холодный? – тут Олег всё же открыл глаза и, потянувшись ещё раз, фыркнул, взяв в руки кружку с остывшим кофе. – Буду. А ещё кофе можно, а? Особо голодающим так сказать…

И при этом такой выражение лица состроил, что я не выдержала и засмеялась, качая головой. Детский сад, штаны на лямках, что б его. А самое страшное, что мне это начинает действительно нравится.

Завтрак, плавно перетёкший в обед, прошёл так спокойно и обыденно, по-домашнему, что я уже даже не удивилась. Не удивилась я и тогда, когда допив кофе, Олег смерил меня внимательным взглядом и повторно утащил на колени. Что бы заполучив меня в свои объятия, воспользоваться этим на полную катушку, с удовольствием целуя и нашёптывая на ухо нежности…

Порою откровенно переходящие в неприличные комментарии и шуточки. За что Верещагин получал удар локтя в бок, но прекращать творить непотребство не собирался. Пока я, увернувшись в очередной раз от загребущих рук, не поинтересовалась:

– Тогда, когда на меня напали… Больше никто не пострадал?

Олег после этого вопроса как-то странно напрягся, замер, прижав меня к своей груди, и вздохнул тяжело:

– Умеешь же ты обломать кайф, Ледышка… Нет, что бы спросить что мне нравится в девушках… особенно в тебе… Мой любимый цвет или же поинтересоваться, что я терпеть не могу… Кстати, я ненавижу жёлтый, поэтому очень рад, что ты не любительница ярких ноток в одежде. Да и вообще, мало ли тем для разговора, а?