Лефина
Шрифт:
Посмотрела на девушку: она лежала на полу, скорчившись и подтянув ноги к груди. В слезах, лицо опухло от ударов, а про тело даже говорить нечего, оно выглядело просто ужасно. Вика взглянула на меня украдкой, и в ее глазах я увидела огромную надежду на спасение.
– Вы отпустите ее потом? – с надеждой в голосе спросила я.
– Милая, ты совсем дура, что ли? Зачем нам отпускать эту шалаву? Она нас видела, выдала нам тебя с потрохами. Свой долг она выполнила, а грязью мы брезгуем пользоваться. Она бесполезна.
– Отпустите
– Ты и так будешь, дорогая! Ведь ты хочешь, чтобы твои детишки жили? – самодовольно произнес Крыса. – Неужели ты думала, что оборотни не почувствуют сердцебиения двух маленьких оборотней, притом один из них очень сильный и давит аурой даже на меня. Поэтому никуда ты не денешься, как миленькая будешь выполнять наши приказы.
– Я могу использовать только внешний резерв, если я использую всю силу, мои дети умрут. И тогда можете забыть о любой помощи с моей стороны. Я буду помогать вам, тратя только внешний резерв.
Меня окинули таким оценивающим взглядом, что мурашки по коже пошли от ужаса. Козел постучал когтем по стеклянной столешнице и протяжно сказал:
– Ты же знаешь, дорогая девочка, что мы можем заставить! Убьем твоих детей в тебе и каждую минуту твоей жизни превратим в ад. Это мы сделаем только для того, чтобы показать тебе, как мы не любим, когда НАМ ставят ультиматум! – его холодные глаза с таким превосходством смотрели на меня, что я ощущала себя букашкой.
– Понимаю. Естественно, ужасно боюсь, но если мои девочки умрут, то вся эта борьба бесполезна. И я могу в самый критический момент своей жизни попросить смерти у Высшей Жрицы.
– Ах да… досадное упущение. Ну что ж, тогда мы будем стараться не давать тебе лишней работы, чтобы беречь твой резерв… – при этом он хищно оскалился и щелкнул пальцами охраннику.
В следующую секунду этот охранник достал пистолет и выстрелил в Вику шесть раз по очередности: две руки, две ноги, голова и сердце. В шоке от ужаса я открыла рот, поражаясь такой жестокости и дикости.
Вика кричала, и меня начало трясти, а когда она замолчала от пятого выстрела, я упала без чувств на пол.
Приходила в себя очень тяжело. Что-то я часто падала в обморок. Или для беременных это нормально в стрессовой ситуации? Хотя, о чем это я? Все зависит от состояния организма и душевного покоя.
Лежала я на кровати в неизвестной комнате, видно, для персонала. Кровать, стул, стол, окно, и конечно, решетка, думаю, специально для меня.
Сразу почувствовала, что я не одна в комнате. У двери стоял Крыса и нагло смотрел на меня.
– Какая-то дохленькая лефина. Вы все такие чувствительные?
– Не знаю, кроме себя, лефин больше не видела.
– А я видел пару крошек. Такие пугливые, исполнительные, всегда найдется, чем их приструнить. А когда понимают, что им из этого омута не уйти, то сразу жалеют себя, отдавая жизни.
– То
– Ну почему же… Стоит… Тут важно определить для себя, зачем тебе нужна свобода? Например, чтобы вернуться в стаю, но после нашего славного борделя разве туда возьмут? Скорее камнями сами забьют. Когда понимаешь, то и смысла жить не видишь. А ты… у тебя другая причина жить… Ты сама сбежала от стаи. Тебе не нужен почет и уважение. Ты неправильная лефина. Поэтому, я думаю, ты нам принесешь много денег и пользы.
– Как мне быть уверенной, что вы отпустите моих девочек? – с опаской спросила я.
– Пока ты нам нужна, мы с них глаз не спустим, я тебе это обещаю. Поэтому, если хочешь, чтобы они жили, будешь лечить для нас.
– Я хочу, чтобы вы пообещали не трогать моих девочек. Никак, никогда, чтобы они были неприкасаемы для всех! Либо смысла нет! Зачем так жить? Зачем? Чтобы родить и видеть, что вы их обижаете и насилуете? НЕТ! Нет! Я так не буду, не хочу, не могу! Лучше убейте меня сейчас! Плевать, потом будет хуже в сто раз! Пока я не знаю, какие они, не хочу такой жизни для них! – я кричала громко и ужасно. У меня была истерика. Я стала орать, как сумасшедшая, мне было плевать на все.
Тут меня скрутили, рядом оказались Козел и Крыса. А Медведь стоял у двери, с ненавистью глядя на меня.
– Я же говорил, что она нестабильна!
– Но она нужна нам! Еще неизвестно, что нам устроит Вадим Курсанов. Он уже почти везде засунул свой нос. Закрыл два элитных бара Мертяева, арестовал пять наших бизнесменов и порвал троих. Нам нужна она! Либо откупиться, либо для лечения наших шкур. Ты же знаешь: у нас столько черных дел, что он нас в живых не оставит.
– Жаль, что эту мразь не растерзал Пригольский. Антон Николаевич вроде почти грохнул его, там оставались последние часы жизни, как он говорил, а эта сволочь выжила.
При словах о Пригольском я сразу успокоилась и стала слушать. Изредка только всхлипывала, но оборотни меня уже не держали, отойдя от кровати. Очень интересно, может, все-таки есть надежда, что меня спасет этот устрашающий Вадим Курсанов. Если, конечно, мне это боком не выйдет. Я последнее время везучая на жестоких оборотней.
– Все, заткнулась. Не-е-е, так дело не пойдет. Она же не сможет лечить в смирительной рубашке? – недовольно зашипел Козел.
– Поэтому надо дать слово… – пробурчал Крыса.
– Ты что, совсем сдвинулся? – заревел Медведь.
– Нет, дальше жизнь покажет, а сейчас главное для нас – выжить, и она нам поможет. Лефина, эй, ты слышишь? – спросил Козел и тут же залепил мне сильную пощечину. Сволочь. Я сосчитала звездочки перед глазами от такой подачи и кивнула головой.
– Я, Евгений Выворхов, клянусь, что не трону твоих девочек и никому не позволю этого сделать, пока ты помогаешь нам… – он тяжело вздохнул, как будто вагон угля сам перетаскал, и посмотрел на своих товарищей.