Легальная дурь
Шрифт:
– Не знаю я, чего они боятся. Они по сути дела сожрали меня с потрохами. Теоретически я мог бы продолжить работу, но практически это тупик. Мне нужна лаборатория, мне нужно время, мне нужен покой, деньги, а ничего этого у меня нет. Все мои заботы теперь – как не попасть в тюрьму.
– Ну, насчет тюрьмы не торопитесь. Я, например, о ваших похождениях только от вас пока и слышал. Не думаю, что вы официально в розыске. Может быть, не так все и плохо. Давайте ужинать, а по пути подытожим, что же мы с вами имеем…
Несмотря на невзгоды, аппетит Веденеева не подвел. И хотя Парфенова
– Возьмете у меня бритвенный прибор, – предложил хозяин квартиры. – Примете душ. Завтра приведите в порядок одежду. В вашем положении главное – сохранять цивилизованный вид. Грязный небритый человек – подозрителен. Жить пока будете у меня. Без разрешения носа никуда не высовывать, в квартиру никого не пускать, на звонки не отвечать. Мне нужно определить степень опасности. Так сказать, глубину вашего падения.
– Думаете, они всерьез могут повесить на меня эти наркотики? Это же абсурд!
– Многое в этой жизни абсурд, но кого это смущает? В принципе, на вас могут повесить что угодно, и завтра самые лучшие друзья поверят, что вы планировали покушение на римского папу. Люди с большим удовольствием верят в плохое. А вы очень удобная добыча. Насколько я понимаю, вы до сих пор жили, ни о чем подобном не заботясь. Нужными связями не обзаводились, у вас даже адвоката хорошего нет на примете…
– Зачем он мне? – махнул рукой Веденеев. – Я имею в виду, что до сих пор он мне был совершенно не нужен.
– Ну да, башня из слоновой кости, воздушные замки и прочее… Зато теперь вы знаете, что такое настоящая жизнь. В следующий раз, глядишь, будете умнее…
– Я надеюсь, что следующего раза не будет.
– Вы и в этот раз надеялись. От надежд толку, как вы заметили, мало… Ну ладно, давайте смотреть, что у нас в активе. Итак, о сворачивании вашей работы вам объявил Старосельцев. Нужно бы с ним побеседовать, но вы говорите, что он отбыл на теплые моря… Голову даю на отсечение, проматывать отступные. Ясно, все это не он сам придумал. Кому-то ваше лекарство помешало, и уж не вашему руководителю, конечно. Навскидку могу предположить, что тут не обошлось без нашего фармацевтического предприятия. Вы, кстати, в курсе, кто стоит за этой дойной коровой? Ну откуда – вы же у нас идеалист, которого земные дела не интересуют…
– Меня земные дела интересуют, но при этом я убежден, что каждый должен заниматься своим делом, – заявил Веденеев. – Какая разница, кто за чем стоит? Кто бы там ни стоял, какое отношение это имеет ко мне?
– Вот это нам и предстоит узнать, – ответил Парфенов и согнул один палец на левой руке. – Итак, Старосельцев. Затем неизвестные, которые угрожали вам по телефону. Эти лица для нас недоступны, но они дают нам понять, что против вас задействованы большие силы. Это не очень хорошо, конечно, но в некотором смысле подтверждает мои предположения… Теперь – ваш друг Чиндяйкин. Хотя теперь ваша дружба под большим вопросом. Думаю, он мало что сможет прояснить, но, возможно, он запомнил тех, кто его бил. Это может пригодиться. Дальше –
– Плохо, – признался Веденеев. – Один высокий, худой, на голове капюшон. Я его лицо видел секунду-две. Страшная бледная рожа. Без малейших признаков интеллекта. Боюсь, точнее я описать не смогу. А второго я вообще не видел, он наскочил сзади.
– Ага, но вы думаете, что они же должны были выступить в роли понятых?
– Мне показалось, что это были они, хотя поклясться в этом не могу.
– А полицейских звали…
– Одного – Саня, а другого Данилов. Причем лиц их я не видел. Мне в лицо светили фары, и потом, все произошло так быстро… Скажите, а это очень плохо, что я напал на полицейского?
– Да уж чего хорошего! Но вы нос не вешайте. По крайней мере, для меня очевидно, что вы не совсем потеряны для общества…
– Интересные у вас шутки! – с обидой заметил Веденеев. – У меня, можно сказать, жизнь перевернулась, а вам смешно.
– Где это вы видите, чтобы я смеялся? – возмутился капитан. – А что касается жизни, так у меня она по два раза на дню переворачивается. Но вам, я думаю, в некотором смысле даже повезло. Звезды так совпали, что меня в профессиональном плане интересуют сейчас те же самые люди, что вас прищучили. Так что нам по пути.
– Но я чувствую себя не в своей тарелке, – признался Веденеев. – В последнее время у нас с женой нелады, и я, наверное, виноват перед ней. Но я не хочу уступать этим подонкам. Для меня это… это… – он запнулся, подыскивая слово.
– Да все понятно! – махнул рукой Парфенов. – Не занимайтесь самоедством. Сейчас нужно волю в кулак собрать. И вообще, я тут подумал, мы с вами вот что сейчас сделаем – поднимемся к вашей жене и проинструктируем ее, как себя вести, а то она от своей наивности тоже дров наломает.
– Мы пойдем к Елене? – поразился Веденеев.
– Ну да. Только не рассчитывайте, что я оставлю вас там на ночь. И зарубите себе на носу – ни слова о том, что будете жить у меня. Она не должна об этом знать, иначе мы можем здорово пролететь. Дайте слово, что не проболтаетесь.
– Даю, – растерянно произнес Веденеев. – А где же я живу? Что сказать?
– Придумай что-нибудь, – грубо произнес Парфенов. – И вообще, тезка, учись, наконец, врать, если жить хочешь.
12
– Когда же этот козел наконец явится? – с недовольством пробормотал старший лейтенант Данилов, озабоченным взглядом обшаривая улицу. – Кем они себя считают, а, Саня? Почему мы с тобой, люди, облеченные, так сказать, властью, должны прогибаться под всякую шелупонь, скажи мне, Саня!
– Наверное, есть какие-то причины, – ответил напарник, старший лейтенант Александр Торопыгин. – Например, нас попросил об этом полковник Баландин. Он попросил, но это, я тебе скажу, даже хуже, чем если бы он приказал.