Легенда о черном алмазе

Северов Петр Федорович

–  Руки!
– приказал Василий Иванович и захлестнул их за спиной разбойника узким и прочным ремешком. Потом сорвал с его гимнастерки орден и медаль.

А в сторонке, за терновником, Костик все пытался развернуть лоскут клубка, подобранного под кустом, и почему-то не мог с ним справиться. Злясь, он рванул уголок лоскута сильнее; ткань поддалась, треснула - ив прорехе блеснули черные грани камня.

–  Старшой!
– закричал Костик, чувствуя, что все его лицо покрывается испариной.- Смотри-ка, Емеля… Не он ли это?..

Не Черный ли алмаз?..

И лишь теперь Костик увидел, что вся кисть его правой руки красная. Он едва не упустил камень, но успел подхватить его другой рукой, придержать у груди.

–  Я ранен, Емелька?.. Ты видишь?.. Кровь…

45

Пробуждение Кудряшки. Бешеный Ганс в бане. Бегство Хлюста. Верзин на сцене. Названия пластов. Песня о Привольном. Встреча через сорок лет. Учительница Анна Кудряшкина.

Анка проснулась первой. Чья-то осторожная и теплая рука лежала на ее лбу. Анке это было приятно, и она не открывала глаз.

Женщина в белом халате, присевшая на краешек постели, наверное, заметила, как дрогнули ресницы девочки, как глубоко она вздохнула.

–  Просыпайся, малышка… Мы уже поправились. Мы уже хорошо себя чувствуем. Правда?

Что за участливый и нежный голос? Нет, Анка никогда еще не слышала его. Она открыла глаза н увидела склоненное над собой женское лицо, молодое и очень красивое.

–  Мы проснулись?
– ласково спросила женщина, словно речь шла не только об Анке, но и о ней самой.- О, мы крепко отоспались!.. А теперь мы тихонько встанем и умоемся. Как ты чувствуешь себя, Кудряшка?

–  Откуда вы меня, тетя, знаете ?
– удивилась Анка.

Ее голос прозвучал сдавленно и хрипло. Она удивилась

и этому: что с голосом?

Женщина ответила не сразу. Сначала мягко приподняла голову Анки, осторожно расчесала ей кудряшки, потом взяла полотенце, плеснула из графина воды и вытерла девочке лоб, щеки, губы.

–  Вот, теперь мы стали аккуратней и, значит, интересней,- улыбнулась она, и Анка почувствовала, что ее согрели и эта улыбка женщины, и ее добрый взгляд.

–  Я, наверное, долго спала?
– тихо сказала Кудряшка.- Все хотела проснуться - и не могла. Сон, тетенька, был такой длинный и страшный, что даже голова болит.- Тут она спохватилась.- Мы в светлице дедушки Макарыча?.. А где же он?..

–  Дедушка еще не проснулся,- сказала женщина, поправляя байковое одеяльце.- Не беспокойся, он чувствует себя хорошо.

«Странно,- подумала Анка,- день, а мы спим… И я, и Макарыч… Такого никогда не бывало… Значит, случилось что-то?..»

В светлице отчетливо и размеренно прозвучали шаги, и, слегка повернув голову, Анка увидела посредине комнаты молодого статного парня в ладной военной гимнастерке, без фуражки. Он перебирал на столе какие-то флакончики, а перед ним белел крупный ком снега… Впрочем,

Кудряшка тут же поняла: то была вата.

–  А, беляночка!..- произнес он негромко, но весело и чуть-чуть улыбнулся.- Проснулась? Ну и что тебе снилось?

Анка порывисто вздохнула, и непрошеная слезинка заблестела на ее щеке.

–  Мне снился Тит Смехач,- прошептала она.- Вы его знаете… глухонемого?.. Только он уже слышал и разговаривал. Он хотел убить и меня, и Макарыча.

У парня были внимательные и добрые глаза.

–  И верно, такой страшный сон. Постарайся о нем не думать. Вот сейчас наш доктор, Елена Петровна, даст тебе теплого молочка… Выпьешь - и сразу повеселеешь. Ты, конечно, уже поняла, что тетя в белом халате - это доктор?..

Анка встрепенулась под одеяльцем:

–  А разве я… больна?.. И что, дедушка тоже заболел?..

Она не расслышала ответа, но не успела переспросить - теплый ободок эмалированной кружки уже коснулся ее губ, и девочка с жадностью стала пить густое, сладковатое молоко.

–  Спасибо, тетя доктор…

–  Ну, миленькая, нужно же допить!

Анка отстранила кружку:

–  А дедушке?..

Женщина переглянулась с парнем, улыбнулась:

–  Ты очень добрая. Не беспокойся, хватит и дедушке… Вон почти полная банка…

Кудряшка не взглянула на банку; ее рука высвободилась из-под одеяльца, и Анка увидела на запястье темно-коричневый браслет… Она изумилась: откуда браслет? Присмотрелась и вспомнила: это остался след от крепкого шнура, которым были связаны за спиной ее руки. Шнур врезался в кожу до крови, и Анке было очень больно, особенно тогда, когда она споткнулась и упала. Теперь на ее запястьях багровели следы тех жгучих пут, а Кудряшке сначала почудилось, будто ее запястья стянуты какими-то странными браслетами.

Дедушка Макарыч пришел в сознание и спросил встревоженно:

–  Где он?.. Ушел?.. Неужели ушел?!.

Докторша поспешила к нему, заговорила спокойно, будто ничего особенного не случилось.

–  Вы, Митрофан Макарыч,- говорила она весело,- человек железный. Температура нормальная, пульс - тоже, надеюсь, и аппетит в норме. Прошу вас, еще молочка…

–  Тетенька доктор,- тихонько позвала Анка.- Что Василий Иванович, уже словил его? Или еще не словил?..

Женщина не поняла:

–  Кого, маленькая?

–  Разбойника… Тита…

Парень присел рядом со скамьей, на которой лежала Анка, осторожно погладил ей руку:

–  Думаю, девочка, что поймали. Все его следы разгаданы, далеко не уйдет.- Он взглянул на часы.- Если за ним пошел сам Василий Иванович, да еще с Григорием, да с твоими дружками Костиком .и Емелей…

Анка всхлипнула:

–  И опять они без меня?..

Насмешливо подражая Кудряшке, парень грустно скривился:

–  И без меня!..

Они разом рассмеялись, и, гладя ее худенькую, бледную ручку, парень спросил: