Легенда о Чудограде. Книга первая Властитель магии. Часть первая Рувир
Шрифт:
— Госпожа, вы не знаете, что там случилось?
— Не знаю, — не растерялась Клея. — Я шла с дочкой мимо и услышала крики, тут тоже кто-то кричал, из окна было слышно, я хотела подойти ближе, посмотреть, вдруг помощь какая нужна, но тут пустая комната, никого нет. А дальше идти, дочка боится, там так кричали! Извините, я должна отвести девочку домой.
— Да, конечно, — ответила ей пожилая женщина с явным пониманием в голосе, — эти крики… Одному Алину известно, что там произошло.
— Идем, детка.
Хорошо, что она не раз бывала
День третий
На следующий день Марта пришла звать Гедовин к завтраку. Постучав в дверь, Марта сначала попросила разрешения войти. Услышав ее голос, Гедовин обрадовалась, что это — не отец и не дядя с тетей.
— Марта, как хорошо, что это ты!
— Милая моя! — ласково сказала Марта, обняв девочку. — Как же мы теперь без госпожи Руяны! А тебя и пожалеть-то некому!
Некому. Мать так и не зашла вчера к ней, за ужином не обмолвилась с ней ни словом, а отец говорил о чем угодно и о ком угодно, только не о госпоже Руяне. Никто из них даже не вспомнил о ней! Единственное, что порадовало Гедовин, так это то, что к ней не обращались ни с какими вопросами, она молча поела и тихо ушла к себе в комнату. Лучше так, чем делать вид, что ничего не произошло.
— Я пришла позвать тебя к завтраку, но прежде хочу сообщить тебе новость. Не знаю, скажет ли тебе отец, но, если вдруг не скажет, то, думаю, тебе надо знать.
— И что же это? — заинтересовалась девочка.
— Вчера Истмирра объявила нам ультиматум. Рувиру дано меньше недели на ответ: мы можем добровольно сдаться, тогда не будет войны, а если мы будем защищать город, то Истмирра начнет войну против Гриальша и захватит Рувир. Выезд из города запрещен. Мэр объявил всеобщее голосование и до тех пор, пока все не проголосуют и не будут посчитаны все голоса, никому не выдадут пропуск на выезд. Городская охрана уже заблокировала все ворота.
— Ничего себе! — оторопело произнесла девочка.
— Я подумала: это важно, и тебе надо знать. Твой отец вчера и словом не обмолвился за ужином, так что не выдавай меня.
— Что ты, Марта! Конечно, не выдам!
Вчера вечером за столом говорили только о девочке, перед которой возникла стена, все взрослые высказывали однотипные предположения: не иначе как жестокая Алина дала силу той девочке, чтобы убить людей на дороге и потом причинить вред священнослужителям. Но о требованиях Истмирры никто и словом не обмолвился.
— Спасибо, а то мне уже и так хватило от господина Томилина за рекомендательное письмо!
— А что такое?
— Видишь ли, твоя бабушка оставила мне рекомендательное письмо, но оно было у господина Данислава, а он не смог отдать его мне сразу. Я же про
— Но, — не поняла Гедовин, — почему рекомендательное письмо от бабушки было у Дана?
— Потому что он жил последнее время здесь. Видишь ли, — пояснила Марта, присаживаясь вместе с Гедовин на край кровати, — Данислав болел и первые несколько дней не совсем понимал, где он и что с ним. Он ушел из больницы, но додумался надеть чье-то пальто в коридоре, а ведь был март, он замерз совсем на улице, счастье еще, что мой Радэк увидел его и привел сюда. Госпожа Руяна настояла на том, чтобы его оставили здесь, хотя господин мэр был крайне недоволен этим поначалу.
— И что с ним такое было?
— Никто толком не знает, но точно, что он потерял сознание в кабинете Юлиана Астеева, и Астеев сам отвез его в больницу. Данислав два дня не приходил в себя, а потом вот проснулся и как-то умудрился уйти, заработав еще и простуду.
— И Астееву ничего за это не было?!
— Видимо, он ни в чем не виноват, раз господин мэр отпустил его в тот же день.
— Это странно. Значит, Радэк привел Дана сюда?
— Верно. Госпожа Руяна все хуже себя чувствовала, — с болью в голосе продолжила Марта, — а он поддерживал ее, говорил с ней, шутил. Она попросила его пожить здесь немного, он поначалу смутился и отказался, тогда стала просить я. Вот. Так получилось, что госпожа Руяна составляла завещание и рекомендательное письмо почти перед самой смертью, поэтому его писал Данислав, потом он занимался похоронами и смог передать мне письмо только позавчера.
— Так, — оторопело спросила девочка, — когда же приехал отец?
— За день до похорон.
— Значит, всем занимался Дан?
— Да, и почти месяц назад он написал письмо в твою школу, чтобы тебя отпустили и разрешили побыть с бабушкой, но, по-видимому, как и предположил Данислав, письмо перенаправили твоему отцу, чтобы тот дал свое согласие. Самому господину Томилину Данислав отправлял письмо две недели назад, надеясь, что это сдвинет дело с мертвой точки, и он сам заберет тебя и приедет сюда, но это не помогло.
— Ненавижу отца! — сложив руки на груди, зло произнесла девочка.
— Что ты, Гедовин, нельзя так говорить. Но в чем-то ты права, — согласилась Марта. — Я пойду, а то он может заметить неладное, что я здесь так долго.
— Хорошо, я иду следом. А знаешь, — заметила девочка, — Дан очень изменился, вы что его голодом морили?
— Нет, что ты! — заверила ее Марта. — Господин Люций, ты знаешь, это наш главный лекарь, сказал, что это возрастные изменения и болезнь тут не причем, хотя есть его заставить было действительно трудно, хуже, чем тебя в детстве.