Легенда о Льюке
Шрифт:
Старики и дети спустились с гор, где прятались. Требовались рабочие лапы, так что все, и стар и млад, взялись за дело. Уиндред и Твула сновали туда-сюда, поливая водой камни, чтобы корабль лучше скользил. Он медленно, со скрипами и стонами продвигался вперед. Мартин и юный Тимбаллисто вместе со всеми крутили лебедку.
Это был счастливый день. Веселый ветерок разогнал облака, и солнце согрело тружеников. Они работали радостно, и мало-помалу их новое судно продвигалось. Некоторые стали напевать, чтобы придать работе какой-то ритм, и скоро песню подхватили все.
Плыви,Постепенно судно прошло путь, вымощенный мокрыми камнями, и наконец остановилось выше линии прилива, а киль его вошел в промежуток между двумя скалами. Льюк, широко улыбаясь, похлопал лапой по облепленному ракушками корпусу:
— Вот она, дырявая кастрюля, самая старая из всех, какие мне приходилось видеть! Но к зиме, обещаю вам, будет в полном порядке!
Льюк крикнул Мартина. Тот вместе с Тимбаллисто что-то прятал в скалах.
— Эй, сынок, ты что там делаешь?
Мартин сделал отцу знак подойти и объяснил:
— Смотри: мы собрали все оружие.
Мартин развернул кусок отарой парусины, и Льюк увидел разнообразнейшие мечи, сабли, кинжалы, которыми еще недавно были вооружены пираты с «Зеленого Ястреба». Льюк поощрительно потрепал Мартина по щеке:
— Молодец, Мартин! И ты тоже, Тимбал. Это оружие гораздо лучше, чем наше, самодельное.
Тимбаллисто выбрал себе короткий меч. Мартин предпочел изогнутый и уже хотел было прицепить его к поясу, но Льюк взял у него меч и швырнул его обратно в кучу оружия:
— Нет, ты еще слишком мал, чтобы носить оружие, сынок. Ты, Тимбал, можешь оставить меч себе. Тебе уже пора иметь свой меч — через пару времен года ты будешь совсем взрослый.
Увидев разочарованную мордочку Мартина, Льюк ласково обнял сына за плечи:
— Мартин, тебе вовсе ни к чему оружие этих негодяев. Мой меч однажды станет твоим по праву. Его передал мне мой отец, а я передам его тебе.
Глаза мышонка загорелись огнем нетерпения:
— Когда?
Льюк вспомнил, как сам
— Когда я пойму, что ты к этому готов.
Весь остаток лета и осень племя Льюка, закончив обрабатывать землю и заниматься собирательством, трудилось еще и вечерами. Ветхий пиратский корабль постепенно приобретал приличный вид. Корпус очистили от ракушек, водорослей и всяких наслоений. Старую обшивку отодрали и заменили хорошим крепким дубом, за которым довольно далеко пришлось идти, притащить его тоже было непросто. В больших котлах постоянно кипела смола. Плели канаты, что-то прилаживали, прибивали, приколачивали. Смолу заливали в места сочленений, И, застыв, она скрепляла куски дерева и делала судно водонепроницаемым. Еда для корабельщиков готовилась особо и хранилась в больших бочках. То и дело подкатывали бочонки со свежей водой. Льюк предусмотрел все. Он учел каждую мелочь.
— Делай свое дело на совесть — и у тебя все получится! Все в племени хорошо запомнили этот девиз вождя.
Скоро почувствовалось ледяное дыхание зимы, когда берег покрылся инеем. Новая мачта уже была готова. Вург и Друнн выбрали хорошую высокую иву, которая от ветра только гнется, тогда как другие деревья ломаются. Починили парус и подняли его, он затрепетал, а потом гордо выгнулся, наполненный холодным северным ветром. Дружное «Ура!» раздалось со всех сторон. Это кричали все, кто столько сил вложил в починку судна. Льюк стоял на берегу вместе с Мартином и Уиндред и с удовольствием смотрел на корабль. У судна было три паруса — от бушприта до гротмачты большой треугольный парус и по одному длинному парусу по обе стороны новой ивовой мачты. Все это вполне устраивало Льюка. Он улыбнулся Мартину:
— Ей нужно новое имя, сынок.
Мартин, который, как все дети, непрерывно задавал вопросы, поинтересовался:
— А почему ты говоришь о корабле «она»?
Льюк задумался:
— Честно говоря, сынок, даже не знаю. Но, вероятно, потому, что корабль — как мать для команды.
Маленький серьезный мышонок тут же задал следующий вопрос:
— У меня нет мамы, так, может быть, она, — он указал на корабль, — будет мне мамой?
Льюк с грустью ответил:
— Нет, сынок, боюсь, что нет.
Уиндред с упреком посмотрела на Льюка:
— Ты хочешь сказать, что не возьмешь Мартина с собой? Он твой сын, Льюк!
Льюк кивнул:
— Да, он мой сын, и именно потому я не стану рисковать его жизнью в море. Кроме того, Уиндред, ты его бабушка, и он должен заботиться о тебе. У меня больше никого не осталось в целом свете, кроме вас двоих. И давайте больше не будем об этом. Хочешь дать имя кораблю, сынок?
Мартин не мог допустить, чтобы кто-нибудь видел слезы у него на глазах, поэтому он быстро побежал вдоль берега, на бегу крикнув Льюку:
— Назови ее «Сайна» в честь моей мамы!
Уиндред грустно смотрела, как ее внук стоит у моря и кидает камешки в волны:
— Мне очень жаль, Льюк. Мне следовало бы придержать свой глупый язык.
Льюк погладил ее по плечу:
— Не кори себя, Уиндред, мне все равно рано или поздно пришлось бы ему сказать. Мартин из тех, кто стойко переносит удары судьбы. Из него вырастет настоящий воин. А воин всегда предпочтет правду, какой бы горькой она ни была. Нет смысла обманывать его.