Легенда о Льюке
Шрифт:
— Ах вот ты как! Это ты зря сделал! Вот тебе! — И хорек ткнул крысу в живот деревянной скалкой. Тут они сцепились всерьез.
Бью наблюдал всю сцену с палубы, уписывая кусок хлеба. Заслышав чьи-то шаги, он спрятался за камбузом. Недоеденный кусок хлеба упал на палубу. Блохастый остановился, увидел его и тут же схватил. Жуя, он отправился посмотреть, что там за шум на камбузе. Он заглянул внутрь и сказал:
— Отличный хлеб, ребята. Надеюсь, вы его много испекли к завтраку. Люблю хлебушек!
Блохастого тут же втащили на камбуз. На него немедленно
— Так, значит, это ты, вшивый ворюга!
— Аи! Ой! Помогите! Убивают!
Хорек угрожающе размахивал скалкой:
— Убивают, говоришь? Я тебя пристукну, сопливый воришка! На, получи!
Вооружившись медным половником, кок-крыса кинулся на Блохастого и несколько раз огрел его:
— А после того, как он тебя пристукнет, я тебя прикончу, оглоед несчастный!
Шум, доносившийся с борта корабля, заставил Вурга посмотреть вверх. Из темноты донесся почти беззвучный шепот Бью:
— Лови!
На Вурга свалились две буханки теплого хлеба, а вслед за ними и сам Бью с миской, которую он сразу поставил между ними:
— Ничто так не поднимает настроения, как салат из свежих фруктов с медом! Будь так добр, не налегай на хлеб, оставь и мне немного. А еще я нашел флягу и набрал в нее воды из бочки. Все-таки это лучше, чем ничего.
Вург обрадовался еде, но все же сурово отчитал Бью:
— Из-за того, что ты не можешь приструнить свой желудок, нас могли поймать и убить. Ты глупо рисковал. Больше так не делай, Бью!
Воинственный заяц беззаботно махнул обоими ушами:
— Ой, ну хватит нудить! А что прикажешь делать: голодать? Как же!
Вург не мог не улыбнуться безрассудству Бью. Да, этому сам черт не брат!
— Ладно! Только будь осторожен. А они неплохо живут, судя по размерам этих буханок. Этих двух хватит, чтобы накормить целую команду. Зачем ты взял так много хлеба?
Бью оторвал кусочек и обмакнул его в мед:
— Не пропадет, дружище! Я уверен, что Льюк и все остальные обрадуются свежему хлебу. Не думаю, что они здесь видят его часто. Вот вздремнем немного и отправимся их искать.
Оставалось еще несколько часов до рассвета. Льюк сидел, прикованный к своей скамье, и, склонившись над веслом, дремал. Живодер храпел на каком-то тряпье. На нижней палубе, освещенной еле теплившимися светильниками, было тихо. Разве что изредка всхлипнет во сне какой-нибудь несчастный, которому приснятся родные места и прежние счастливые времена. Рангувар тоже дремала. Она проснулась оттого, что кто-то дотронулся до ее уха чем-то колючим. Это был сухой стебелек пузырчатки. Снова дотронулись, и на этот раз ей удалось схватить стебель. Она открыла глаза и услышала шепот:
— Эй, послушай-ка, нет ли среди вас парня по имени Льюк? Знаешь, такой… ну, настоящий воин, как ты?
Рангувар сразу насторожилась. Она повернула голову и увидела усатую улыбающуюся физиономию зайца. Он приложил лапу ко рту, призывая ее молчать. Рангувар кивнула. Указав на Льюка, она прошептала:
— Вон там, первое весло с той стороны.
— Официально познакомимся позднее. На, пожуй пока.
Совершенно заинтригованная, но преисполненная благодарности, Рангувар взяла у зайца большой кусок свежего хлеба с фруктовым салатом сверху:
— Не ешь так быстро! Такие времена, что надо один раз откусить и двадцать — пережевать. Пока!
Заяц махнул лапой и исчез.
Рангувар разбудила Льюка, потянув его за весло:
— Тс-с! К тебе пришли, Льюк. Посмотри!
Тут из амбразуры высунулся Бью с выражением крайнего осуждения на физиономии:
— А ты почему не мертвый?
Льюк помотал головой, не веря своим глазам:
— А ты?
— А я слишком голоден, чтобы сейчас заниматься умиранием, старина. Вург, знаешь ли, тоже скорее жив, чем мертв. Слушай, лучше не разговаривай со мной, а то мне будет не остановиться. Вот немного еды, подели ее на всех. Как нам разобраться с этими цепями, я придумаю. А пока сидите себе и радуйтесь: прибыла партия спасателей, будь она неладна!
Когда Бью ушел, Льюк и Рангувар последовали его совету. Они сидели и радовались, позабыв о сне. Блеснул первый лучик надежды.
32
Путешествие к Северному Берегу подошло к концу. К счастью, погода стояла хорошая и направление ветра оставалось благоприятным. Однако у боцмана Паруга были все основания для недовольства. Вилу Даскар через Акклу велел ему явиться в капитанскую каюту. Трепеща, Паруг нерешительно подошел к двери. Вилу Даскар бывал крут и непредсказуем — кто знает, зачем он хочет видеть боцмана на сей раз? Паругу открыл Живодер. Он поигрывал своим кнутом, и выражение его отвратительной физиономии не предвещало ничего хорошего.
— Входи. Капитан хочет видеть тебя.
Вилу сидел за столом. Перед ним лежал его знаменитый ятаган. Дрожа так, что это было заметно, Паруг подошел к капитану. Вилу Даскар оставался неподвижным, он смотрел в упор на струхнувшего боцмана, и взгляд его не выражал ничего. В конце концов боцман сглотнул и выдавил лишь одно-единственное слово:
— Капитан?
Вилу потрогал шелковый шарф у себя на шее, но продолжал молчать до тех пор, пока его молчание не сделалось совершенно невыносимым. Наконец он сказал:
— На борту моего корабля есть вор.
— В-вор, капитан?
— Да, Паруг, вор. У меня есть кинжал, под пару этому ятагану, тоже с костяной рукояткой и изогнутым серебряным клинком. Прошлой ночью я оставил его на этом столе. Я всегда его здесь оставляю. Утром он пропал.
— П-пропал, капитан?
Вилу встал и обошел вокруг стола. Он подошел к Паругу сзади и вцепился когтями ему в плечо. Паруг тихонько взвыл от боли и страха. Горностай зловеще зашипел ему в ухо:
— Перестань повторять каждое мое слово, или я разрежу твой глупый язык на кусочки. Ты что, ходишь по судну с закрытыми глазами? Пропадают и другие вещи. Еда, вода, корабельные снасти. Я хочу знать, кто меня обкрадывает! Ты меня понял, Паруг? Говори!