Легенда о ненормальной принцессе
Шрифт:
– Вставай, дура! Я знаю, что ты притворяешься! – врезался в сознание визгливый голос.
Фая открыла глаза и увидела вверху что-то белое. Потом поняла, что это потолок. А она сама лежит на полу.
– Файка дура! Она притворяется больной! – рассмеялась Леля.
– Ты встречалась с отцом, и он научил тебя изображать припадки, чтобы напугать меня? – спросила мама, с ненавистью глядя на Фаю.
– Нет! – возразила Фая, с трудом поднимаясь с пола. Голова кружилась. Дышать было больно.
– Твой отец – алкоголик и идиот! –
Последние слова ужаснули Фаю.
– Я никогда не буду тебя огорчать! – пообещала она.
– Не умирай, пожалуйста! – всхлипнула Лёля, сочувственно глядя на маму.
С того дня Фая стала жить в постоянном страхе. Она не хотела, чтобы мама умерла и боялась остаться сиротой. Подруги рассказывали ей, что сирот отправляют в детский дом, который похож на тюрьму.
«Принцесса Анжела так и жила в неволе. Все родственники и друзья давно забыли о ней. Сначала к ней тайком прилетали маленькие феи, которые обучали принцессу разным наукам. Но потом феи перестали посещать Анжелу, и она осталась совсем одна».
Вернулся отец, чтобы помириться с мамой, но она снова стала ругаться с ним. Отец утверждал, будто мама серьезно больна и уговаривал ее лечиться.
– Ты сам сумасшедший! – кричала мама. – А у меня больно сердце! Оставь меня в покое!
Отец вызвал «скорую». Маму хотели увезти в больницу, но она отказалась.
Потом всю ночь родители скандалили, а утром отец опять уехал.
Когда Фая перешла в шестой класс, нервные срывы у мамы участились. Она ругала Фаю по малейшему поводу и часто даже без какой-либо причины. Фая, молча, терпела.
В восьмом классе у Фаи оставалось совсем мало свободного времени. Леля не слушалась ее и из отличницы превратилась в хорошистку, а потом стала троечницей.
Фая продолжала учиться отлично.
Мама жаловалась на сильную усталость и нехватку денег. Она говорила, что на заводе платят мало, хотя работа тяжелая и алименты от отца мизерные.
Жили Шершневы, действительно, очень бедно. Вся мебель состояла из старого, кривого стола, четырех стульев, трех кроватей, древнего шкафа и тумбочки, на которой размещался черно-белый телевизор, купленный еще при отце. На кухне, отделенной занавеской, находились стол, табуреты, маленькая электрическая плита, умывальник и печь, называемая галанкой. Воду набирали из колонки, расположенной через три дома напротив конторы с длинным непонятным названием. Фае нравилось ходить за водой и рассматривать нарядных женщин, работающих в конторе. Топить галанку она тоже любила и могла долго любоваться на огонь. К любой домашней работе Фая относилась творчески и с фантазией. Моя полу или посуду, она представляла себя Золушкой, а сад мысленно превращался в волшебный лес или джунгли. Пропалывая грядки, она внушала себе, будто спасает полезные растения от ядовитой травы.
Леля
– Она еще маленькая, пусть отдыхает, – защищала мама младшую дочь.
– В ее возрасте я уже выполняла домашнюю работу, – возразила Фая.
– Я тоже была старшим ребенком в семье и никогда не заставляла младших трудиться, хотя мы жили тогда в деревне, и работы было много. Если я не успевала что-то сделать, родители наказывали меня.
– Как наказывали? – испуганно поинтересовалась Фая.
– Били и оставляли без ужина, – пояснила мама и нахмурилась.
Фае стало жалко ее. И еще она поняла, почему мама не хотела общаться со своими родителями и другими родственниками. Бабушка иногда навещала их, и каждый раз ругала маму, а та тоже кричала, выпроваживала бабушку из дома, а потом долго плакала.
Бабушка жила отдельно вместе с дедом и тетей Наташей. Дом у них тоже был маленький, но уютный. Галанка в доме отсутствовала, ее заменяли металлические трубы и батареи. Кроме того, имелись газовая плита и водопровод.
У тети Наташи была дочка Ира, ровесница Фаи. Сначала Фая дружила с ней, но, после ухода отца мама категорически запретила Фае приближаться к Ире и тете Наташе. Никаких объяснений по этому поводу мама не дала, а лишь сказала, что тетя Наташа – плохая.
После восьмого класса Фая решила поступить в техникум. Она собиралась быстрее освоить какую-нибудь профессию, чтобы начать работать и помогать семье финансово. Но маме такой план не понравился.
– Тебе надо поступить в институт, чтобы я могла гордиться тобой. У моих дочерей должно быть высшее образование.
– Я еще не выбрала профессию, – призналась Фая. – Хотя иногда мне хочется стать актрисой.
– С твоей внешностью?! – усмехнулась мама.
Фаина Раневская тоже не отличалась красотой, – напомнила Фая.
– Она талантливая, а ты – полная бездарность! – вынесла приговор мама.
– У меня пятерки по всем предметам, – возразила Фая.
– Чтобы стать актрисой, этого мало.
– А еще я умею петь, – снова попыталась реабилитироваться Фая. – Учительница по музыке хвалила меня.
– Из жалости! – заявила мама. – У меня превосходный голос и у Лели тоже, а тебе медведь на ухо наступил, и ты не поешь, а орешь или пищишь.
Фае стало стыдно. Она перестала посещать факультативы по пению и музыке и отказалась участвовать в школьном ансамбле, чему была даже рада, так как не могла одеваться соответственно. Девочки, выступавшие в ансамбле, носили такие вещи, о которых Фая и мечтать не смела.
В девятом классе многие ровесники Фаи ходили по вечерам на танцевальную площадку при доме культуры. Мама не позволяла Фае появляться там. Фая не смела ослушаться. К тому же у нее, как у Золушки, не было подходящего наряда, только в отличие от сказочного персонажа, добрая фея тоже отсутствовала.