Легенда о Полубоге:Пиковый Туз
Шрифт:
Расставание с любимым томило её юную девичью душу, но поделать Селена ничего не могла. В один день девушка поняла, что у неё под сердцем живёт ребёнок, который для их семьи станет обузой, и она, под покровом ночи сбежала… Родни своей, кроме родителей, она не знала, а значит, идти ей было некуда. Долго плутав, она нашла скромный домик в лесу, и, на свой страх и риск, постучала. Ей открыл старец, который позже приютил её у себя, взамен на помощь по дому. Деваться ей было некуда, и она осталась. Работы было не много и это не было тяжелым трудом, как у нее дома, так же было тепло, и была еда, да и старик не обижал, а наоборот, был добрым и приветливым. Длинными ночами, под
Наступила холодная зима, срок родов подходил, и Селена, чтобы не быть обузой и для старика, вновь сбежала… Было тяжело одной, без помощи.… Без любимого рядом. Он так ни разу и не появился. Даже во снах он покинул ее… А Селена мечтала поделиться с ним радостью появления на свет их плода любви, которым наградил их Всевышний в их последнюю встречу…
Девушка родила мальчика, кажется, самой холодной зимой, какая только была за шестнадцать веков от Рождества Христова. Этот январь выдался холодным, идущим по городам и селеньям, с трескучим морозом и белой вьюгой. Многие улочки и деревеньки были буквально похоронены под метровыми сугробами белого пушистого снега. Для жителей селений это было тяжело и сурово, но для природы.… Думаю, что те, кто любит стужу и холод, понимают, что для природы это было прекрасно – ведь она, несомненно, творила красоту и добро – бережно укрывала природу одеялом чистого белого снега, сковывала реки и озера льдами, остужая воздух сильными морозами…
Мальчик родился маленьким и больным, кажется не способным выжить. Селена была удивлена, что ребёнок Бога Некромагии и простой смертной девушки смог родиться, ведь по всем логичным рассуждениям, Равновесие Природы не могло позволить ему появиться на свет.
Изнывая от боли, Селена вновь вспоминала, как они с Кьяртхеллом познакомились. Девушка посчитала их отношения сном. Прекрасным сном. Но это был не сон. Селена сразу поняла, что он – нечто большее, чем обычный человек. Этот мужчина был безумно красив, высок, с сильным мускулистым телом, с черными, как ночь волосами, и ярко синими глазами, чья глубина не могла сравниться с самым глубоким океаном. Хотя океан она никогда не видела, а лишь слышала в рассказах путников и воинов. Селена знала, кто он, но никогда не боялась его – потому что она всего лишь любила Кьяртхелла. … а он. … Вообще-то он, скорее всего, не любил её, ведь такие как он, редко любят, а, если, всё – же и влюбляются в простых смертных, то позже подвергаются наказанию. Ей было безразлично на то, что он к ней испытывал, главное – что ОНА любила, и эта любовь согревала и дополняла чувства обоих.
Но, чувствуя своё состояние, учитывая сильное кровотечение, она сомневалась, хотя нет, она знала, что не сможет выходить младенца, и решила отнести его в монастырь. Он находился недалеко от чащи, где Селена родила, и поэтому она смогла дойти до него, а что бы сын не погиб, она укутала его в большое количество тряпок, заранее взятых у старика. Пока девушка, постоянно падая и спотыкаясь, прогибаясь, и закрывая маленького ребёнка собой, шла, белая вьюга и метель выли свои песни, а ветер будто бы пытался вырвать маленький свёрточек, и похоронить его под своим смертельным белым снегом. Но Селена всё крепче сжимала тёплое тело ребёнка. Дойдя до монастыря, она поцеловала мальчика в замерзающие щёки, и прошептала:
– Прости меня, сынок… Я люблю тебя… Я надеюсь,
А затем она положила его на порог, и, постучав огромным кольцом-ручкой в дубовую дверь монастыря, поспешно скрылась за каменными стенами. Через минуту вышли двое мужчин, облаченных в длинные черные одежды.
– Смотри, на пороге что то лежит.
Один монах поднял тряпки, и, раскрыв их, изумлённо произнёс:
– Это же ребёнок!
– Но он молчит. Он живой? – второй монах прикоснулся сморщенными пальцами ко лбу младенца.
– Тут холодно. Давай зайдём, и отдадим его Наставнику.
Монахи вошли обратно в монастырь, но дверь захлопывать не стали, думая, что войдёт сбежавшая мать малыша, одумается и заберёт его обратно, и оставили маленький просвет.
Селена видела всё это, и её сердце разрывалось на части от боли. Она несколько раз порывалась войти в монастырь, но не могла – она боялась, что, если тайна рождения её сына будет раскрыта, то её сразу же убьют, ведь она не выдаст его отца – никогда и не за что…. Отстранившись от каменной стены, девушка медленно поплелась. Вьюга и ветер качали и швыряли её по полю, как маленькую игрушку, в воронке смерча. Через несколько минут она упала, потеряв сознание от обильного кровотечения. Тут же снег стал покрывать её слабое тело белым холодным одеялом, а вьюга пела последнюю похоронную колыбельную….
Старый монах развернул свёрток, и его тут же пробрала дрожь, что заметили все.
– Отец, что случилось?
– Ничего. А в чём дело? – Мужчина тряхнул головой и его вид снова стал грозным. Он надеялся, что о его проявившихся эмоциях все забудут.
– Сколько могущественных воинов перед Вами не поставь, вас не коснётся дрожь, а тут просто младенец…
Старый монах замешкался, но ничего не ответил, при этом своим видом показав, что монаху просто показалось. Все было понятно и так. Его грозный тяжелый взгляд говорил без слов.
– А что это? – молодой монах указал на руку младенца.
Старый монах внимательно рассмотрел левое плечико мальчика. Затем он отпрянул от младенца, и громко произнёс:
– Найдите пищу для него – лучше настоящее женское молоко, затем искупайте его, покажите лекарям, и сделайте все необходимое – он должен жить!
Последние слова были произнесены на крике.
– Да, отец, будет сделано. А что случилось?
– Ещё раз говорю – неважно. Всё хорошо. – Смотря в глаза монаху, он старался сдерживать свои эмоции.
– Так что это за знак? – монах вновь указал на плечо ребёнка.
– Наверное, родовое клеймо. Я не знаю. – Старик явно был раздражён. Потому что он все знал.
Монахи, как старик и приказал, обмыли, покормили, согрели и уложили младенца спать, поспешно найдя для него кормилицу, которой оказалась беженка с соседнего селения, мать, детей которых убили разбойники. Женщина бежала, куда глаза глядят, и так попала в монастырь, где спасли ей жизнь. Молоко еще было, и оно стало спасением для младенца.. А старый Монах в это время отправился в другое крыло монастыря к своему другу.
– Здравствуй, Морган! – твёрдым решительным голосом произнес мужчина, входя в келью, при этом озираясь по сторонам, убедился, что бы не было лишних глаз и ушей.
– Не ожидал увидеть тебя, Эдвин. Здравствуй, друг! С чем пожаловал? – не отрываясь от книги, произнёс монах.
– Я к тебе пришёл с одним важным делом.
– Я готов выслушать тебя. – Наконец он отвлёкся от книги и устремил свой взгляд на друга.
– Пару часов назад к нам принесли младенца – подбросили на порог.