Легенда о Саске 2
Шрифт:
— Это будет любопытно…
— Ты не волнуешься? — заглянула она мне в глаза. — Сегодня может решиться твоя судьба…
— Свою судьбу я уже определил, малышка, — ответил ей я. — Я выбрал быть твоим братом, что бы ни случилось. Ещё спасти мир. Всё остальное меня не особо волнует.
— Всё-таки ты сильно изменился, — чуть улыбнулась Азула. — Но таким ты мне нравишься больше.
Мы дошли до той самой столовой. Внутри она действительно оказалась в красных драпировках, там обнаружился длинный низкий чёрный столик, уставленный разными блюдами. За ним предполагалось сидеть на красных подушках. Азула остановилась, я последовал её примеру. Из соседней двери в комнату вошёл черноволосый мужчина в длиннополом
— Что ж… здравствуй, Зуко.
Глава 2. Приватный разговор
19 день 1 месяца, год Обезьяны эры Янгва
Остров Феникса, Столица Страны Огня
Хозяин Огня, или, как выяснилось, «Лорд Огня», выглядел относительно молодо. Я знал, что Озаю где-то сорок пять, он был младше дяди почти на двадцать лет, смерть сына серьёзно подкосила Айро и добавила ему морщин и седины. В длинных же чёрных как сажа волосах Озая я не увидел ни одного светлого волоска, открытый лоб почти без морщин, на подбородке узкая борода длинным клином: то ли дань моде, то ли что-то статусное. В одном из коридоров висели огромные картины-гобелены с изображением прежних Лордов Огня: отца Созина, Созина, Азулона и Озая, у всех были похожие причёски и бороды. Пожалуй, без неё Озай выглядел бы лет на тридцать пять. У него такие же золотые глаза, как у меня или Азулы, да и черты лица… Не знаю, как выглядела Урса, но Азула явно имеет фамильное сходство с отцом, особенно в верхней части лица, думаю, чуть полноватые губы у неё от Урсы, а вот моя внешность, если убрать шрам от ожога — вылитый Озай: те же скулы, линия бровей, нос и подбородок. Сомневаться в нашем родстве не приходится. В этом мире у меня есть отец. Это так странно.
— Не хочешь меня поприветствовать? — спросил Озай, чуть приподняв тонкую бровь, когда молчание затянулось.
Азула хотела что-то сказать, но я положил ей руку на плечо.
— Я думал, как именно должен вас приветствовать, — ответил я. — Как своего правителя? Как своего отца? Как хозяина дома, в который меня пригласили?
— Любопытные мысли, — хмыкнул Озай. — Я полагал, что ты будешь рад моему приглашению и окажешься переполнен надеждой на возвращение и прощение.
— Хн.
Очень похоже, что Озай одновременно амбициозен, но и не слишком в себе уверен. Похоже, сказывается не совсем честное и законное получение трона и где-то в глубине души он сомневается и боится. На «семейные посиделки» не приглашён дядя Айро. И, сдаётся мне, Озай его не понимает как минимум в том вопросе, почему тот не стал бороться за престол. Либо считает, что тот просто затаился и всё равно хочет власти. Разница в возрасте у них значительная, вряд ли они были настоящими братьями и как-то общались.
Если подумать, то изгнанный принц — это лакомый кусок для любого рода противников Озая, решивших провернуть государственный переворот. Идёт война, длится она вот уже сто лет. Гибнут люди. Все ресурсы уходят на фронт. Не может быть, чтобы не было недовольных, готовых спонсировать юного принца, разочаровавшегося в отце. Даже банально шпионы от других наций. Для Озая Айро, присоединившийся к Зуко, скорее не дядя, волнующийся о благополучии племянника, а соперник, получивший влияние на Наследника. Люди судят других по своим поступкам. Озай нашёл причину выгнать неугодного сына, слишком слабого, эмоционального и ранимого. Зуко любил отца и отказался даже попытаться сразиться с ним в огненной дуэли. Словно лишён амбиций, какие есть у Озая. Ему-то пришлось выгрызать свой трон зубами. А по его мнению, впечатлительному и слабому Зуко всё могло достаться просто по праву рождения. Плюс, возможно, Озай не мог ничего поделать
— Так как ты хочешь поприветствовать меня, Зуко? — чуть склонил голову Озай, остановив взгляд на моём гербе.
Чтобы чувствовать уверенность, ему требуется повиновение и показное уважение, граничащее с преклонением. Но от своей «плоти и крови» он ожидает ещё и силы. Это естественное «как и ожидалось от моего сына». Это мне так знакомо. Итачи — недостижимый идеал. Потому что, когда тебя уважает сильный человек, это куда ценней подобострастности слабого.
— Полагаю, что всё же как отца, это проще. Тем более, что за годы странствий я немного подзабыл дворцовый этикет, — ухмыльнулся я, погладив пальцем напрягшуюся спину Азулы. — В отличие от всего остального, наши родственные связи неизменны. Какая бы статусная пропасть между нами ни была, я останусь вашим сыном, а Азула — вашей дочерью и моей сестрой. Тем более, что пока мы не в Большом приёмном зале при куче свидетелей, перед которыми приходится поддерживать определённую игру.
— Говоришь, неизменны? — почти повторил мою ухмылку Озай.
Я нарочно сразу ударил в больное место, затронув родственные связи, вызывая на откровенность или манипуляцию, и, похоже, попал точно в цель.
— Я помню, что однажды твоя мать написала одно письмо, в котором было сказано, что ты не мой сын, — продолжил Озай.
— А чей? Великого Вату? — усмехнулся я, глядя ему в глаза.
— Нет… — кажется, моё безразличие к этому вопросу несколько смутило Озая. — Другого человека. Её… бывшего жениха.
— Я и не знал, что ребёнка можно зачать на расстоянии, — хмыкнул я, достал из-за пояса Азулы веер и усилием воли выполнил из него теневое подражание, превращая в двухстороннее зеркало. Его я расположил между мной и Озаем, а потом превратил зеркальное стекло в обычное. Получился эффект, когда отражение меняется. В моём случае получилось, как будто я состарился и избавился от шрама, а в его — словно помолодел и приобрёл ожог. — Первое, что бросилось мне в глаза и о чём я подумал, когда вошёл сюда, — это то, что с возрастом я всё больше похожу на… своего отца.
Я развеял теневое подражание и вернул веер Азуле. Сестра смотрела на меня, чуть не открыв рот. Да и вид у Озая был как будто обескураженный.
— Ну, раз мы всё выяснили с родством, то, может, приступим к еде? Я с утра ничего не ел, добираясь до столицы.
Озай медленно моргнул, словно с трудом понимая, что я сказал, и кивнул.
— Да, пожалуй.
Моему примеру в утолении голода последовала Азула, а затем и Озай. Мы получили передышку в выяснении отношений. К тому же напряжение чакры и раздумья Озая дали мне новую информацию. Его удивление было связано не с фокусом с веером, который должен был показать мою силу, так сказать, без применения силы против монаршей особы, а в том, что я сказал.
Похоже, что для Озая всё же было сюрпризом то, что Зуко на самом деле его ребёнок. Неужели, несмотря на здравый смысл, он все эти годы верил в обратное? Как странно. Впрочем, мнительность и неуверенность играют с людьми злые шутки. К тому же, насколько я знаю, уровень медицины в мире серьёзно упал. Иначе можно было узнать родство и более научными методами, чем зеркала. Кабуто по одной капле крови и имеющейся у него базе сказал бы, к какому клану принадлежит тот или иной ребёнок, а установить отцовство он точно мог и так.