Легенда о шиповнике
Шрифт:
Тэлфрин уважительно отзывался о ней, как об успешной женщине с деловой хваткой, но все же родство с элмаркской знатью не делало ее ровней в его глазах. Морвен это тоже понимала, как и все вокруг, и многим было любопытно, к чему приведет странная дружба сына богатой ткачихи и дочери властелина Блэрхайда.
Сам Ниар, с тех пор, как они познакомились с Морвен, долгое время не проявлял к ней никаких особых знаков внимания. Детьми они купались в местном озере, катались на лодках, строили уютные домики на ветвях деревьев, забирались в соседские
Дружба Морвен и Ниара казалась легкомысленной забавой, пока им обоим не исполнилось по одиннадцать лет, а природа не дала о себе знать. Фигура Морвен становилась все более округлой и женственной, тогда как Ниар был ниже ее на голову и говорил смешным звонким голосом. Изменения во внешности подруги смущали его, и он отчаянно желал стать мужественнее ради нее.
И лишь спустя три года он, наконец, обогнал ее в росте, его голос обрел приятный баритон, мышцы налились крепостью. Вот тут Тэлфрин и обратил внимание дочери на то, что ей следует вести себя осмотрительнее.
Он по себе знал, какой губительной бывает страсть, и в закоулках памяти всплывали прекрасные женские лица, одно из которых вызывало отвращение, а другое – глубокую нежность.
Иногда Сигрун являлась ему в кошмарах, будто пробиралась к нему в опочивальню и целовала измазанными кровью губами, заставляя служить себе. А он просыпался под утро в холодном поту, пытаясь избавиться от мерзкого наваждения.
Он мечтал, чтобы ему снилась милая Хельда, но отчего-то это случалось так редко, что он стал забывать ее лицо.
Так бы и произошло, но, к счастью, Морвен так походила на мать, что это наполняло его сердце теплотой и радостью.
Хотя Тьма жила с ними бок о бок, они научились мириться с ней, как с чем-то неизбежным. Тэлфрин старался не обращать внимание на копошащиеся мрачные тени позади себя, на шуршащую паутину и молчаливых пауков, поселившихся под деревянными балками Блэрхайда, на то, как скребутся мыши, злобно вгрызаясь в деревянные перекладины.
Он понимал, что Хельда успела дать им последнюю надежду, подарить дочери самое дорогое, что могла сделать мать перед смертью: искреннее, полное любви благословение. Лишь поэтому Тьма не завладела ими полностью, не превратила их тела в черные коконы, хотя и погрузила свои когти в каждого обитателя замка.
Когда Морвен и Ниар вышли из таверны, небо уже затянули низкие плотные тучи.
Отсутствие солнца заставляло жителей Топкой долины быть осмотрительнее. Улыбки тотчас исчезали с их лиц. Всюду заполыхали факелы, а на площади и улицах возникала суета. Многие спешили отправиться домой, чтобы усиливающаяся темнота не застала врасплох.
Отразилось беспокойство и на лице Ниара. Он то и дело озирался, словно ожидал нападения, и сказал:
– Тебе пора ехать, пока окончательно не стемнело. Проклятая погода точно издевается над нами.
Девушка кивнула, испытывая благодарность за эти слова, понимая
– Не волнуйся. Ты же знаешь, что мой Мидхар самый быстрый в округе.
Ниар вздохнул:
– Да, но и те твари своего не упустят. Мы договаривались, что ты не будешь рисковать напрасно. Три дня тому огромный ольфарг утащил одного из завсегдатаев таверны. Прямо с заднего двора, понимаешь?
В его глазах промелькнул страх перед силой, которую невозможно было постичь. Морвен не стала спорить, чтобы не расстраивать друга:
– Но тогда ты и сам поспеши домой. Должно быть, твоя матушка переживает. Ты пьешь ту настойку, что она приготовила?
Ниар замешкался с ответом и покраснел. Девушка покачала головой:
– Что с тобой такое? Мы тоже договаривались, что ты не будешь пропускать прием лекарств. Лекарь сказал, что обмороки повторятся, если не принимать настойку.
Юноша раздраженно махнул рукой, отступив назад:
– Я был бы тебе признателен, если бы ты не напоминала об этом.
Она пристально посмотрела на него долгим взглядом, а потом отвернулась, чтобы взяться за луку седла и вскочить на лошадь.
– Как знаешь, – голос ее зазвенел. – Подумай о своей матери, если не хочешь думать о себе.
Он не ответил, лишь недовольно поджал губы, хотя в глазах мелькнули отчаяние и боль.
Морвен пришпорила лошадь, досадуя на несдержанность, но то, как поступал Ниар, сердило ее. То, о чем шептались соседи и на что намекал отец, выводило из равновесия. Странная болезнь Ниара преследовала его с детства, а с недавних пор участились внезапные обмороки.
Об этом знал и сын лорда Бриана, Кайден.
Девушка терпеть его не могла. Его холодную заносчивость, то, с какой гордостью он отзывался о своем роде и как уничижительно говорил о бедном Ниаре. А уж когда разговоры о болезни юноши дошли до ушей Кайдена, тот не скупился на злые и язвительные слова. Если до недавних пор он с опасением относился к нему и даже считал кем-то вроде соперника, то теперь его сомнения развеялись.
– Разве, – заявил он Морвен, когда она с отцом гостила у них в усадьбе, – твой низкородный дружок сможет оставить после себя наследника с такой-то хворью? Было бы гораздо лучше для всех, если бы его утащил ольфарг, чтобы бедняга не мучился.
Девушка так и вспыхнула от ярости, но не успела ответить на это язвительное замечание, ведь рядом появился отец. Лишь это и удержало ее от опрометчивых слов. Позже, засыпая в своей спальне, она ворочалась с боку на бок и корила себя. Теперь Кайден будет думать, что она согласна с ним. Мерзкий тип.
Злость придавала сил и Тьме внутри нее. Морвен это чувствовала. Стоило рассердиться, как темное колдовство овладевало ею, звало насладиться могуществом, которое дарует Богиня Мертвых. Отголоски тайных обрядов звучали в ее голове, словно она когда-то присутствовала при их исполнении, и к своему ужасу чувствовала, что они манят ее и соблазняют.