Легенда о Спящем
Шрифт:
— Цирк. Заходишь вовнутрь, на Манеж, второй ярус, трибуна “Б”. Там увидишь сам… Следующий! — повариха вытерла руки о грязноватый халат, — Талончик показывай!..
Манеж, часть Цирка, круглый торговый центр в самом начале Торжища. Я стоял перед входом в очереди желающих попасть вовнутрь. На входе пара охранников производили своеобразный фейс-контроль. Раз за разом мордоворот на входе качал головой, не пропуская очередного просителя вовнутрь.
Мимо важно продефилировал разодетый в меховую шубу с золотой цепью наружу упитанный мужчина. На голове блестела
Вслед за ним прошёл одетый в фиолетовый мундир военный, с легко одетой молодой женщиной весьма привлекательной наружности. Он просто показал на свои ножны с мечом, и охрана снова сняла шнур. Я расстегнул шинель и двинулся вслед за ними.
— Стой! Куда!
Я показал пальцем на двери, потом на пустые ножны на поясе:
— Туда.
Охранники переглянулись, затем мордастый спросил:
— По какому делу?
— За покупками! — ответил я, достал из кармана богатый кошелёк с вышитым вензелем «К.ВТ.» и потряс монетами перед носом охранника.
— Пропустить… Только смотри, не балуй! Здесь только приличные люди, и женщины здесь чистые, дорогие. Если нужен дешёвый бордель, то лучше сразу поворачивай и иди в Весёлый городок! Показать направление?
— Я сам тебе могу направление показать, смерд! — внезапно разъярился я, потянувшись к правому боку, где за поясом торчал “Макаров”.
— Но-но, ваш-благородь, — успокаивающе поднял руку вверх мордоворот, — Потише. Так бы сразу и сказали, что за покупками в приличное место. Пропустить! — рявкнул он на охранников, которые схватились было за дубинки.
Я, гордо подняв голову, прошёл вовнутрь по длинному коридору. Оставляя сзади враждебный шёпот и завистливые взгляды из очереди.
Полумрак коридора сменился солнечным светом, открытая решётка на входе пропустила в высокий полукруглый холл.
Внутри было довольно тепло. Через каждые несколько метров стояли печки, в которых едва шевелились языки почти прозрачного огня. Над головой — четыре яруса бывшего торгового центра, который внутри был вполне достойно отремонтирован. Даже витражные стекла на его куполе в центре были восстановлены, пусть и не всегда из цветного стекла, и не всегда в тему рисунка, изображавшего когда-то символ дракона, кусающего свой собственный хвост.
— Уважаемый господин, вам помочь? — по песчаному полу ко мне подошёл пожилой швейцар в форменной ливрее.
— Мне на второй ярус, “Дом Книги”.
— Прошу Вас следовать за мной. Лифт на второй этаж стоит десять жевелок, — чопорно поклонившись, старик провёл меня к металлической клетке, сбоку от которой два измождённых человека с оранжевыми повязками заковыляли внутри колеса, выбирая слабину троса.
Я бросил в чашу для монет пластиковую “плиточку” с десятком капсюлей, зашёл вовнутрь лифта и швейцар дёрнул за рукоять. Клетка покачнулась и медленно подняла меня на следующий этаж. Дверь со скрипом отъехала в сторону, пол кабины сравнялся с надраенным до зеркального блеска мраморным полом.
— Пожалуйте, сударь! — легко поклонился швейцар.
“Дом книги” оказался прямо напротив лифта. Слева и справа — ряды сверкающих витрин. Только не хватает навязчивой музыки,
Сверху открывался вид на внутреннюю арену, которая на уровне земли была огорожена крепким деревянным забором в рост человека. По всему ярусу, по всей его окружности, были собраны трибуны в два ряда высоты. На песке арены внизу тут и там расплывались темные пятна, которые на глазах исчезали под новым слоем песка, рассыпаемого парой рабов в одних набедренных повязках и с оранжевыми же повязками на руках.
— Прискорбное зрелище, не так ли? — отчаянно картавя, спросил меня кто-то из-за плеча.
Я развернулся. Невысокий средних лет человек в костюме-тройке с засаленными и вытертыми локтями, грустно смотрел на меня через золотое пенсне.
— Это кровь?
— Увы! Вчег-га двое несчастных г-гасстались здесь со своими животами… Пг-гедставляете, казнили двух малолетних вог-гишек очень жестоким способом: ског-гмили г-гучному оползню… О темпог-га, о мог-гес! [13]
13
«О темпора, о морес!» — «О времена, о нравы!» (латынь).
Человек потряс кучерявой головой и вошёл в магазин. Я последовал за ним:
— Скажите, а в этом магазине есть довоенная литература?
— В чём вопг-гос!! Пг-гостите, я не пг-гедставился вам. Абг-гам Ицхакович Соловьёв, владелец тог-гового дома купцов Абг-гамовых, Бубновой масти.
— Фёдор Панфилов, к Вашим услугам, — кивнул я головой.
— Так какая именно литератуг-га Вас интег-гесует?
— Я коллекционирую документы довоенной эпохи. Интересуюсь справочниками по военному делу, списками военных частей… Есть ли у вас такое в наличии?
— Конечно, сейчас я пг-гинесу вам каталог, — потирая руки, Соловьёв чуть не бегом помчался за конторку, а я заинтересованно огляделся вокруг.
Магазин был довольно крупным. И, что довольно неожиданно, книги оказались совсем не основным товаром.
Тут и там на стеллажах были в полном беспорядке навалены гипсовые статуэтки, фарфоровые пепельницы и граненные стаканы, вперемешку с бокалами и фужерами самых разных размеров, форм и цветов. Дальше стояли стеллажи с потрёпанными довоенными порнографическими журналами, а за ними грудой навалены на пол детские плюшевые игрушки. Слева от этого хлама возвышались полки со всяческой косметикой уже современного производства, расфасованной в глиняные и стеклянные горшочки всяческих размеров и форм. Под занавес, прямо у конторки я наконец-то увидел несколько книжных шкафов, наполненных различными книгами.
Стоило сделать шаг к ним, как Абрам Ицхакович появился из-под конторки, листая довольно пухлый фолиант с многочисленными страницами, заполненными мелким каллиграфическим почерком:
— Вот-с, извольте ознакомиться с нашим каталогом.
Он ткнул пальцем в страницу:
— От этой и до стг-ганицы двадцать восемь, все военные книги.
Я принялся просматривать список, который оказался отнюдь не в алфавитном порядке. Ого! Почти семь листов с двух сторон, судя по номерам порядка полутысячи экземпляров!