Легенда о трех мартышках
Шрифт:
– Доктор по-прежнему здесь работает?
– с отчаянием спросила я, устав от беготни.
– Конечно!
– воскликнула Мария Степановна.
– У нас практически нет текучки, коллектив замечательный.
– Здорово, - обрадовалась я.
– Да только Молотков, наверное, уже ушел домой?
– Боря сегодня дежурит, он в ординаторской, - прозвучало в ответ, - последняя дверь справа по коридору.
Бог удачи явно решил сжалиться надо мной, наградить за утомительную суету.
Борис Петрович мирно пил чай с сушками.
– Анна
– удивился он.
– Не помню, здесь поток, вылечился и уходи, мы стараемся долго никого не держать. А зачем вам она?
– Я из инюрколлегии, - соврала я, - Анне Львовне оставили наследство в США, вот и ищу даму.
Молотков поставил кружку:
– Много денег?
– Пара миллионов, причем не рублей, - вдохновенно соврала я.
– Черт! Повезло старухе, - с завистью отметил доктор.
– Вы у нее дома были?
– Заглядывала, но Корольковой там нет.
– Умерла?
Я пожала плечами.
– Числится среди живых.
– А что родственники говорят?
– поинтересовался Борис Петрович.
– Дочь алкоголичка, от нее ничего нельзя добиться, уверяет, будто мать отправили в роскошный дом престарелых и она там до сих пор живет. Адреса приюта пьяница не знает, назвала какое-то село, но у меня есть сильное подозрение, что она все выдумала.
– Интересно, - потер руки Борис Петрович и включил компьютер.
– Сейчас поищу историю болезни. Да вы садитесь. Хотите чаю? Берите сушки, правда, они как из камня.
Я вежливо отказалась от угощения и, оседлав стул, стала ждать, когда Молотков обнаружит необходимые документы.
– Оказывается, я ее распрекрасно помню!
– обрадовался Борис Петрович.
– Перелом шейки бедра! Я к ней психиатра вызывал!
– Королькова буянила?
– Ну почему у людей психиатрия ассоциируется только с возбуждением?
– укоризненно спросил врач.
– Когда больной очень тихий, тоже неладно. Анна Львовна при падении ударилась затылком о край тротуара. Шок, стресс, много ли пожилому человеку надо, вот память ей и отшибло. Андрей Филиппович даже не хотел ей операцию на бедре делать, но сын его уговорил. Вот в этой комнате мы разговаривали, и сын воскликнул: «Анна Львовна очень деятельный человек, она не сможет остаток жизни провести в кровати». «А если она не выдержит вмешательства?
– не поддался хирург.
– Возраст отнюдь не юный, да еще травма головы».
– «Она сильная, справится», - твердо сказал сын.
– Откуда у сына вашего Андрея Филипповича взялась уверенность в больших резервах организма Корольковой?
– поразилась я.
– Он тоже врач?
– Кто?
– не понял Молотков.
– Родственник.
– Чей?
– выразил недоумение Борис Петрович.
Тупость доктора стала меня веселить.
– Сын Андрея Филипповича!
– У него нет сыновей, только дочери - Таня и Наташа.
– Вы же только что сказали: «Хирург не хотел делать операцию, но сын его уговорил».
– Правильно, - согласился
– А теперь говорите о девочках!
– Так сын Корольковой, - засмеялся Молотков.
– У Анны Львовны дочь, - возразила я.
– Сын, - уперся Борис.
– Не спорьте, дочь зовут Марина, она пьяница, - настаивала я.
Молотков ущипнул себя за подбородок:
– Так. Попытаюсь восстановить события. Старуху привезли днем, по «Скорой», она упала под автобус, потом милиция приходила, им фельдшер сообщил. Но дело квалифицировали несчастным случаем. Анну Львовну положили в коридоре, мест в палатах не было! Ее готовили к простой операции, грубо говоря, гвоздь вбить, чтобы кое-как шевелиться могла.
– Разве в таком случае не ставят эндопротез?
– Только если вы его купите, - пояснил Молотков.
– Титановый сустав дорогое удовольствие, бесплатно стальной штырь получают, но в этом случае нога часто короче делается, ходить потом не всякий сможет, поэтому люди для своих родственников выкладываются. Но не все. Перелом шейки бедра, как правило, бывает у пожилых, вот некоторые дети и думают: «Чего тратиться? Как-нибудь остаток лет доживет». Но Анна Львовна получила эндопротез.
– И кто его купил?
– Сын, - с непоколебимой уверенностью ответил Борис Петрович.
– Я его вспомнил! Очень приятный человек, заботливый и внимательный, мы с ним обсуждали разные суставы, я честно его предупредил: «Немецкие лучшие, двадцать пять лет гарантии и хорошая статистика по реабилитации. Но они самые дорогие, можно подешевле найти». А сын возмутился: «Мне для мамы ничего не жаль! Вшиваем наиболее качественный! Хочу, чтобы она на ноги встала и подольше без проблем прожила».
Глава 13
– Благородно, - пробормотала я, - вы уверены, что беседовали с мужчиной?
Борис Петрович взял чайник, налил в кружку воду и спокойно ответил:
– Конечно. У Королькова были борода и усы.
– Отличная примета, - хмыкнула я.
– Мне ни разу не встречались женщины с буйной растительностью на лице, - хмыкнул Молотков, - хотя в учебниках сообщается о подобных казусах.
Я схватила баранку и сломала ее. Конечно, усатая тетенька не частое явление в нашей действительности, но если надеть пиджачную пару и приклеить себе бороду, можно сойти за парня.
– У Анны дочь, - тупо повторила я, - Марина.
– Сын, - вновь не согласился Борис.
– Корольков Лев! Он еще сказал, что его назвали в честь деда!
– А паспорт вы у него спрашивали?
– Зачем?
– искренне удивился доктор.
Я разозлилась на Гиппократа-пофигиста.
– Анна Королькова потеряла память, и вы отдали старуху мужчине, который представился ее сыном, не изучив его документы? А вдруг это самозванец, решивший похитить бабушку?
Молотков расхохотался.