Легенда о воре
Шрифт:
– Вы не позволите обменять мой стакан на ваш?
– спросил Санчо у шулера, стараясь заставить его понервничать.
– Вам не нравится торское вино, друг мой?
– осведомился шурин.
– Напротив, оно превосходно.
– Для моих гостей - всё самое лучшее.
– Но дело в том, что, на мой вкус, оно всё же слишком крепкое. Мне бы не хотелось ударить в грязь лицом. Это было бы очень стыдно, вы не находите?
– Я мог бы разбавить его для вас, - ответил тот, знаками подзывая служанку.
Остальные сочли это предложение разумным и попросили того же. Шулер стиснул зубы и окинул Санчо странным взглядом, но ничего не сказал.
Настала
– Я мог бы поклясться, что у вас было два туза, когда я собрал трефы, - сказал ему Санчо, пока шулер забирал выигрыш.
– Вы ошибаетесь, - серьезно отозвался Краплёный.
– В таком случае я бы набрал двойное очко.
– Да, - засмеялся Санчо, - вот дурная моя голова. Прошу прощения.
– Думаю, всему виной ваша неопытность, это из-за нее вы ошиблись.
– Возможно, другим тоже надоели эти трюки.
По притону пробежал ропот, воздух вокруг стола словно сгустился. Это было оскорбительное предположение, но сделанное настолько открыто, что могло означать что угодно. За спиной Санчо послышалось какое-то движение, он мог бы поклясться, что Краплёный подал неуловимый сигнал. В это мгновение он порадовался, что все вокруг не были вооружены, по крайней мере, в теории. Местные головорезы могли и припрятать где-нибудь нож. Как те два, что Санчо вложил в свои сапоги. Он спрашивал себя, не будет ли уже поздно их вытаскивать, когда дело зайдет слишком далеко и кто-нибудь попытается проткнуть его в спину.
– Лучше продолжим, - сказал шулер.
Если сдающий проигрывал, он имел возможность поставить побольше эскудо, чтобы отыграться. Ставки, как и жара с напряжением, всё росли и росли. Краплёный взял инициативу на себя и начал загонять в угол более слабых противников. Вскоре на кону стояло уже десять эскудо, и для дьякона это оказалось слишком много, он извинился и поднялся из-за стола. Но не ушел, как и чиновник Палаты по делам колоний, оставшийся без денег. Оба присоединились к кружку зрителей вокруг стола.
Вокруг каждого картежного стола в любой точке земного шара собираются такие группы. Те, у кого не имеется состояния, которое можно растратить, или те, кто имеет голову, чтобы этого не делать, наслаждаются зрелищем, глядя на тех, кто может себе позволить потерять деньги или не может себя контролировать. А когда происходят столь напряженные партии, как та, что шла сейчас, зрители следят за каждым движением с нескрываемым интересом, задерживая дыхание с каждым броском карты, касающейся кожаной поверхности. Наблюдатели заглядывают через плечо игрокам - эту технику с незапамятных времен использовал Краплёный, чтобы получить преимущество над соперниками. Его сообщники смотрели чужие карты и передавали их с помощью сложной системы знаков и жестов. В игре вроде "очка", где можно было поменяться с соперником картами, это становилось неоспоримым преимуществом.
– Кажется, нас осталось только трое, сеньоры. Не желаете ли передохнуть?
– спросил шулер.
– Я в полном порядке, - заверил комиссар.
– Если молодой человек не возражает, мы можем продолжить.
– Похоже, сегодня вам сопутствует удача, сеньор.
– Посмотрим, куда она нас заведет, - ответил комиссар с мрачным тоном человека, который много раз находил в кастрюле кошку вместо зайца.
– Терпение и тасуйте колоду.
Игра продолжалась, и, похоже,
– Боюсь, я уже опустошил свой кошелек, - пробормотал комиссар, поднимаясь из-за стола и безнадежно разводя руками. Лицо его стало совершенно серым.
– Но вы же знаете, для вас здесь всегда есть кредит, - широко улыбаясь, возразил шулер.
– Я с радостью одолжу вам двести эскудо. Кто знает, что может произойти за четыре кона?
Комиссар мгновение поколебался, не покидая своего места. Карты и золотые монеты призывали его вернуться за стол для последнего сражения. Однако его долги и так уже были довольно велики. В течение нескольких секунд внутренней борьбы он молчал.
– Но я...
– Сеньор, я совсем вас не знаю, но вы принесли мне удачу, - вмешался Санчо.
– Если вы не возражаете, я мог бы сделать ставку за вас. Я чувствую, что она будет удачной.
Шулер и комиссар одновременно повернулись к Санчо с одинаково удивленным выражением на лице, хотя Краплёный быстро сменил его на бешенство. Он раздул ноздри и засопел, потому что наслаждался той властью, которую игра давала ему над людьми. В особенности когда те унижались и попадали в ловушку, подписывая долговые расписки, которые накапливались у него в шкафу. Санчо только что лишил его этого удовольствия, и картежник с трудом овладел собой.
– Нет, я не могу, - запротестовал комиссар, который на самом деле был бы рад согласиться и лишь прикидывал, как бы сделать это, не потеряв лица.
– Прошу вас. Лишь один кон. Если мы проиграем, то разделим проигрыш.
– Согласен, - объявил наконец комиссар.
Санчо улыбнулся и подвинул к центру стола две стопки монет. Краплёный одарил его натянутой улыбкой и раздал карты, посчитав, что этот кон станет последним. Он ошибался.
Комиссар с легкостью выиграл кон с помощью карт, которые отдал ему Санчо, а потом и еще раз. В следующей раздаче произошло то же самое, а потом еще десять раз подряд. Шулер сидел с пунцовым от ярости лицом, но так и не мог толком узнать карты соперников, потому что Санчо прятал свои и постоянно играл в пользу комиссара. Тот получал двадцать одно почти каждый кон со всё возрастающим изумлением. Краплёный попытался отыграться, но каждый раз, когда получал хорошие карты, не мог ими воспользоваться, потому что комиссар их забирал. По его лицу стекали крупные капли пота, пока он в отчаянии смотрел, как комиссар не только вернул проигрыш, но и удвоил ту сумму, с которой пришел.
– Пожалуй, вы были правы, сеньор, - сказал Санчо, повернувшись к шулеру.
– Моему другу сегодня несказанно везет.
– Я запрещаю вам играть в моем заведении, - ответил тот, скрестив на груди руки.
Воцарилась полная тишина. Публика поняла, что игра Санчо нанесла Краплёному серьезный удар, но играть таким образом было разрешено правилами. Это было глупо, но но не являлось мотивом для исключения из игры, в особенности если учесть, что Санчо потерял значительную сумму.
– Можете объяснить, почему?