Легенда о Вращающемся Замке
Шрифт:
Гледерик и в самом деле не знал, что будет делать потом, если им удастся остановить Кэран. Он хорошо понимал, что не может просто так заявиться на родину предков и с порога сказать: «привет, ребята, я ваш король, а ну живо отдавайте мне скипетр и корону». Голову ему, конечно, за такое едва ли отрубят — просто со смехом прогонят взашей. Кто поверит бездомному бродяге, даже если тот начнет всем доказывать, что он наследник престола? Все было настолько смутно и неопределенно, что даже думать на эту тему пока не имело ни малейшего смысла. Дэрри сбежал из дома в тот момент, когда понял окончательно, что не может слушать бесконечные россказни отца, все вот эти «у нас были земли и замки, и мы были настоящими владыками в далекой, далекой стране» — и
— Так ты, получается, аристократ? — спросил Гленан с вежливой ехидцей, вырывая Гледерика из его размышлений. — Ты всю дорогу отпускал издевательские шуточки в адрес дворян, а на самом деле получается, ты даже знатнее меня? Дому Карданов больше тысячи лет. Они правили еще до Войны Пламени и лично сражались с повелителями фэйри. Дэрри, ты, получается, просто образец дворянина.
— Заткнись, Глен. Просто заткнись.
Вскоре часовые протрубили побудку. Лорд Эдвард казался слегка заспанным, но спокойным и более даже молчаливым, чем обычно. Дэрри сделал для себя вывод, что неразговорчивость — это, видимо, фамильное у Фэринтайнов. Теперь, когда юноша знал, чьим братом приходился покойный сэр Гэрис, он внезапно находил многочисленные общие черты в характерах таких, казалось бы, несхожих между собой людей, как его покойный сеньор и нынешний наследник эринландской короны. Угрюмый, грубоватый Гилмор и изящный, церемонный Эдвард в равной степени казались Гледерику людьми очень таинственными, прячущими свою подлинную суть под носимыми ими масками, какими бы те маски снаружи не казались. Дэрри понял, что не знает подлинной сути лорда Эдварда, не может сказать наверняка, какой он человек в действительности, за своими придворными манерами и отточенными речами. И это внушало юноше некоторое беспокойство.
Фэринтайн приказал седлать коней, и вскоре отряд двинулся в путь. Мимоходом юноша порадовался, что успел перекусить сразу по пробуждении — потому что никакого нормального завтрака сегодня предусмотрено не было. Сэр Эдвард распорядился своим людям завтракать прямо в седлах, чтоб не тратить время попусту.
— Мы должны спешить, — сказал он, садясь на коня. — Вчера мы потеряли целый день. Возможно, гарландцы уже маршируют на Таэрверн.
Дэрри в этом глубоко сомневался. Куда более вероятным ему казался вариант, что весь вчерашний день гарландцы посвятили пиршеству и пьянке по случаю победы, а сейчас точно также неохотно выдвигаются в путь, понукаемые злыми окриками своих командиров. Но спорить с новым королем Эринланда юноша не хотел. Как и вчера, он сел на одного коня с Остромиром, мимоходом печально вздохнув по подаренной ему Гэрисом и сгинувшей на Броквольском поле лошадке. Седовласый венет выглядел выспавшимся и на вид совсем не мучился похмельем.
— Вы же пили наравне со всеми, — проворчал Дэрри в спину солдату. — Почему по вам этого незаметно?
— Выдержка приходит с опытом, — ответил Остромир беспечно. Настроение у него было неожиданно хорошее. В прошлые дни хмурый и насупленный, сегодня он едва ли не улыбался, а серые глаза так и сверкали.
— Чему вы радуетесь? — угрюмо спросил Дэрри.
— Разгром и смерть позади, — ответил Остромир легко. — Мы выжили — что это, как не повод для радости?
Дождь вскоре закончился. Всадники тронулись в путь, оставив долину с заброшенной колдовской крепостью у себя за спиной, и вскоре Остромир внезапно принялся напевать себе под нос — какую-то легкомысленную паданскую песенку, про беспечного мастерового, забросившего семейное дело и пустившегося в дальние странствия, чтобы обрести руку принцессы и убить дракона. Гледерик сначала фыркнул, а потом поймал себя на том, что тоже поет. Спустя минуту к пению присоединился и Гленан, а потом, неожиданно для всех, чистым и ясным голосом их поддержал Эдвард Фэринтайн. Они ехали во главе потрепанной воинской колонны и уже не стесняясь, во всю глотку орали
Двигались напрямик, не приближаясь к хоженым трактам — из опасения, что те могут быть заняты вражескими отрядами. Постепенно разоренный прежними битвами опустевший край стал сменяться более обжитыми землями. Вскоре после полудня Фэринтайн остановился свой отряд возле небогатой фермы, где воины покормили коней из протекавшего рядом ручья. Сэр Эдвард расспросил о последних новостях хозяина фермы, крепкого пожилого мужика, бестрепетно вышедшего навстречу конникам с рогатиной наперевес. Никаких новостей тот не слышал и путников возле своего жилья не встречал уже больше недели. Эдвард бросил угрюмому фермеру мешочек с серебром и приказал ехать дальше.
О произошедшем в старой крепости Эдвард, разумеется, строго-настрого запретил кому бы то ни было рассказывать. Даже Джеральду. Тот попробовал расспросить, как это вдруг вышло, что Гэрис Фостер оказался изменником, но Гленан отвечал уклончиво и с отговорками, и Джеральд вскоре отстал, демонстративно отъехав в середину колонны. Хотя и видно было, что он слегка обижен таинственностью Дэрри и Гленана и тем, что они внезапно стали держаться будто сами по себе. На мгновение Дэрри ощутил укол совести, а потом подумал, что поделать тут все равно ничего нельзя. О случившемся вчера и впрямь не следовало болтать.
Ближе к ночи отряд достиг города Кутхилл, расположенного примерно на половине пути между Каэр Сейнтом и Таэрверном. Ощетинившийся дозорными башнями, озаренный горящими на крепостных стенах часовыми кострами, город выглядел настороженным и испуганным. Стража у ворот стояла тройная, выставив вперед копья. При виде путников они сомкнули ряды.
— Кто идет? — крикнул бородатый капитан, доставая взведенный арбалет.
— Идет король Эринланда, — бросил сэр Эдвард, выезжая вперед. — Король Эринланда и сопровождающая его свита.
Командир стражи герцога Фэринтайна явно признал и опустил арбалет.
— Ваша светлость, — сказал он, — вместе с вами в самом деле король? Если так, пусть покажется. Город Кутхилл приготовил лорду Хендрику теплый прием, — и в подтверждении его слов, остальные стражники мрачно заворчали. Было их почти столько же, сколько усталых и потрепанных после вчерашнего боя и долгой скачки рыцарей, и многие из них держали на виду арбалеты и луки. Доброжелательными или, тем более, радушными эти люди отнюдь не казались.
— Лорд Хендрик мертв, — сообщил Эдвард Фэринтайн с непроницаемым видом. — Он пал в битве с врагами. Король Эринланда теперь я.
После этих слов капитан с облегчением усмехнулся.
— Это хорошо, что вы теперь король. А то утром подошли ребята, уцелевшие с Броквольского поля. Они сказали, что лорд Хендрик бросил армию, заведя ее на погибель. Сами понимаете, любви к его особе это нам не добавило.
— Он был вашим государем, — напомнил Фэринтайн.
— Был да сплыл. И вечная ему память, и слава, и все прочее, что полагается. А вот вас мы признаем, милорд. Мы знаем и уважаем Фэринтайнов, и помним, кто в этом королевстве всегда был добр к простому народу.
Эдвард угрюмо кивнул.
— Вы упомянули солдат с Броквольского поля. Много их? Где стали лагерем?
— Их сотен шесть, милорд. Только лагерем они не становились. Они разбрелись по корчмам и пьянствуют. Запивают горечь поражения, как сказал их капитан, — командир привратной стражи задумчиво покусал нижнюю губу. — Больше всего их в «Пустом щите», это прямо в центре города, напротив ратуши.
— Хорошо, — сказал Эдвард. — И, раз уж вы признаете меня и мой дом, скажу вам такое — бросайте насиженные места. Если придут гарландцы, этот город вам не отстоять. Соберите за ночь всех, кого сможете, и женщин и детей тоже возьмите с собой. И выступайте на Таэрверн. Его стены вас защитят.