Легенда о втором отражении
Шрифт:
Анька намеревалась подкинуть пистолет Валентину, бывшему любовнику своего брата. Она была практически на сто процентов уверена, что тот не имел к убийству никакого отношения, но ведь нужен же какой-то козел отпущения? Так пусть придурок расплачивается за полученные блага. Для Аньки главное – отвести от себя все подозрения (мало ли кто кого еще на нее натравит) и избавиться от оружия. Пусть потом Валентин объясняется с интересующимися личностями, а как – его проблемы.
Глава 15
На
Я лежала на диване и читала книгу. Примерно в два часа дня в дверь позвонили.
Я предполагала, что это может быть проголодавшийся ребенок, и отправилась открывать в длинной футболке – в такой же, в какой Анька встречала мамашу.
На пороге стоял Иван Поликарпов.
– Рад видеть вас в добром здравии, Лера, – сказал он. – Какие у вас шикарные ноги!
Я предложила ему пройти на кухню, никак не отреагировав на комплимент. Зачем приперся еще и сегодня?
– А где, интересно, вы были вчера? – спросил Иван, оседлав табуретку и внимательно меня разглядывая.
Я удивленно посмотрела на него:
– Здесь. Я вчера вообще не выходила из дома. Мы же с вами, кажется…
– Вы что, сидели в шкафу?
«Прямо в точку», – хотелось ответить мне, но я вовремя сдержалась, а вместо этого спросила:
– Что с вами, Иван? Насколько мне помнится, вы вчера не так уж много пили…
Поликарпов расхохотался – и в эту минуту был очень похож на Аньку. Я молчала, размышляя, зачем он все-таки приперся. Неужели абсолютно уверился вчера, что перед ним разыгрывала спектакль его сестра? А сегодня оставил людей следить за домом. Они увидели, что Анька уехала. И он решил зайти наудачу. Вполне вероятная теория.
– Лера, где вы были вчера? – Иван повторил свой вопрос теперь уже очень серьезным тоном.
Смотрел он на меня так, как иногда смотрела Анька, – и от этого взгляда мурашки пробегали по коже. Это у них что, от папочки? Наследственное?
– Здесь, – сказала я, встала и достала чашки. А вообще стоит ли предлагать ему кофе? Или выгнать сразу же? Наверное, он так просто не уйдет? Может, постучать соседке по батарее? Как жаль, что мы не договорились с ней об условных сигналах. И ведь она вчера познакомилась с Иваном, расспрашивавшим ее про спятившего Стасюса, и назвала его бандитом. Сейчас бы с радостью вызвала милицию. И получила бы еще одну новость для сообщения своим товаркам во дворе.
– Лера… – опять открыл рот Поликарпов.
– Покиньте, пожалуйста, мою квартиру! – резко повернулась я к нему. – Мне надоели непрошеные гости! Понимаете: надоели! Вставайте! – Я убрала чашки назад.
– Ну, Лера! Как вы неласково меня встречаете! То ложитесь в постель с мужчиной, которого видите первый раз в жизни…
– За кого вы меня принимаете?! – взорвалась я. – В жизни со мной такого не было! Вы меня явно с кем-то спутали.
– Я, – Иван сделал ударение на этом слове, – вас ни с кем не спутал.
Я опять
– И что сказал лучший специалист? – поинтересовалась я из чисто женского любопытства.
– Вас это волнует? Вы Стасюса видели хоть раз в жизни? Вы потащили его в постель, как только он переступил порог вашей квартиры? Вы или Анька? Я уверен на девяносто девять процентов, что это была она, но один процент все-таки остается. Так, может, все-таки вы совсем не такая паинька, какой кажетесь? С вашими шикарными ногами…
Наверное, мне следовало мгновенно ответить «да», но я этого не сделала. Я молчала. Иван же доказывал мне, что над Стасюсом поработала его сестра. Поработала так, что на некоторое время вывела мужика из строя. У него, конечно, не безнадежный случай, однако требуется лечение. Но за вывод из строя одного из людей Ивана виновный должен платить.
– Так кто будет платить, вы или моя дорогая сестричка? Ее сейчас нет с нами, а вы сидите напротив меня. Готовы расплачиваться за Анечкины подвиги? Она вас предупреждала, что придется держать ответ? Что в нашем мире ничего не спускается на тормозах, даже женщинам с такими ногами? («Дались ему мои ноги», – подумала я, но промолчала.) Чем она держит вас, Лера? Неужели вы до сих пор не разобрались в том, что представляет собой Анька?
Я все равно молчала. Почему он так уверен во всем, что говорит? А говорил Иван очень уверенно…
– А вообще, Лера, – прервал он мои размышления, – я хотел бы узнать, каким образом труп Степана очутился напротив больницы «Скорой помощи».
Я удивленно вскинула на него глаза.
– Чайник-то вскипел, Лера, – как ни в чем не бывало продолжал Поликарпов. – Угостите меня кофейком. Сами выпейте. Или, может, чего-то покрепче?
Я сидела не двигаясь. Или надо было начинать оправдываться? Говорить, что я ничего не знаю? Не понимаю, о чем он говорит? Я – художница Лера, расписывающая деревянных матрешек, яйца и колокольчики, к криминальным трупам никакого отношения не имеющая, в чужие квартиры без спроса отродясь не проникавшая… В общем, законопослушная гражданка. Ни разу в жизни Аньку Поликарпову не видела и очень хочу, чтобы их семейка оставила меня в покое.
Иван встал, вынул убранные мною чашки, нашел сахар, банку растворимого кофе, положил себе две ложки, спросил, сколько мне, залил кипятком – и устроился пить кофе, словно у себя дома.
Я не представляла, как его выгнать. Тут в дверь опять позвонили. Кто это? Мое спасение или поддержка Ивану?
– Идите откройте, – сказал Поликарпов, не поднимаясь с табуретки.
Это был Костик, изъявивший желание пообедать. Ребенок устроился на кухне, заняв свободную табуретку, а я стала разогревать еду. Иван расспрашивал Костика о том, как тот проводит летние каникулы. Сын непринужденно болтал.