Легенда об Огненном Змее

Зорина Светлана

Суно умчался прочь, а я надела плащ и, крепко сжав трансфер в руке, быстрым шагом направилась к лифту, который не вёз ни на крышу, ни в гараж. Поскольку почти все тут спешили либо в подземный гараж, либо на взлётную площадку, возле этого лифта никого не было. На первом этаже народу хватало, но никто не обратил внимания на фигуру в сером плаще с капюшоном, так что минуты через три после беседы с Суно огромные прозрачные двери раздвинулись, выпуская меня на ярко освещённую улицу.

Рухнувший дом напротив моей тюрьмы оказался дальше, чем я думала, когда смотрела на него из окна, - примерно в трёхстах метрах. Сейчас там всё было оцеплено работниками спецслужб. Меня одолевала слабость, но я знала, что в любую минуту могут обнаружить моё исчезновение и пуститься в погоню, поэтому я зашагала по узкой улице, зажатой между высокими домами, так быстро, как только могла. Мне казалось, что я иду мимо загадочно мерцающих аквариумов, куда ещё не

пустили рыб. Или наоборот их оттуда выловили... На нижних этажах размещались магазины, модные салоны, какие-то конторы, и почти везде сквозь прозрачные стены виднелись экзотические растения, похожие на водоросли, застывшие в мутноватой воде. Всех рыб эвакуировали, а вода скоро покроется плесенью... Каких рыб? Я остановилась, чтобы помассировать виски. Меня знобило, а мысли путались, рождая самые неожиданные ассоциации. Я вдруг представила себе, что в одной из этих стеклянных стен из-за толчка образовалась трещина и скоро стекло сломается, а вырвавшаяся из "аквариума" вода затопит узкую улицу. Я даже невольно огляделась, прикидывая, где бы мне спрятаться в случае чего. Кругом были аквариумы с наглухо запертыми дверями. Если постучаться, навстречу выйдет рыба с человеческими ногами - как на картинах Босха [11]– и скажет, чтобы я поскорей убиралась из этого города, потому что скоро он будет кишеть огненными змеями и ящерами. Возможно, драконы мне и помогут, но лучше на это не надеяться. Лев бы меня спас, но их больше нет. Тех огромных мудрых львов, которые дружили с воинами, больше нет...

11

Иероним Босх - нидерландский художник, один из выдающихся мастеров Северного Возрождения (1450 -1516 гг).

– Эй, ты куда?

Это сказала уже не воображаемая босховская рыба, а рослая девушка с лёгким рюкзаком за плечами, вывернувшая из ближайшего переулка.

– Пункт сбора на проспекте Геранус. Если не знаешь, идём со мной.

– Нет... Я знаю, но мне надо ненадолго вернуться домой.

– Не стоит. Говорят, скоро всё может начаться снова.

– Нет, мне надо вернуться.

– Дело твоё, - девушка пожала плечами и двинулась дальше.

Похоже, почти всех жителей центра уже эвакуировали. Пока я шла к Площади Фонтанов, навстречу мне, кроме этой девушки, попались всего два человека - парень с небольшим вещевым мешком да мужчина в форме, похожей на полицейскую, который внимательно на меня посмотрел, но, слава Богу, не стал ни о чём спрашивать.

В какой-то момент мне показалось, что я чувствую себя лучше. Тяжесть в ногах и в голове прошла. Теперь я напротив ощущала странную лёгкость, которая сперва меня обрадовала, а потом напугала. Дойдя до площади, я вдруг перестала чувствовать под ногами землю. При этом я прочно стояла на земле, вернее, на гладких каменных плитах. Передо мной возвышался фонтан в виде Лернейской гидры [12] . Наверное, когда он работал, струи били из её двенадцати змеиных пастей... Что со мной? Неужели я уже распадаюсь? Скоро я перестану чувствовать своё тело, ибо оно распадётся на мириады тел, таких тонких, что ни одно из них не удержит мою душу.

12

Лернейская гидра - в древнегреческой мифологии змееподобное чудовище со множеством голов, жившее в озере Лерна возле Арголиды и убитое Гераклом (второй из его двенадцати подвигов).

Змеи вдруг зашипели и зашевелились. Я попятилась, чувствуя, как между лопаток катятся холодные капли. Серый плащ стал таким тяжёлым, что я его сбросила. Надо бежать, а он мешает... Хорошо, что я успела отскочить, когда из змеиных пастей вырвались мощные струи воды. Соседний фонтан тоже заработал - струи вырывались из пастей чудовищ, окруживших какого-то мускулистого обнажённого героя. Площадь стремительно окутывал горячий пар. С какой стати из фонтанов бьёт кипяток? Да ещё и желтоватого цвета... Я немного успокоилась, сообразив, что змеи не шипели. Это был звук вроде того, какой бывает в обычных кранах при неполадках с водопроводом. Тут явно тоже что-то разладилось из-за землетрясения. Только я об этом подумала, как раздался оглушительный грохот и каменные змеи кинулись врассыпную. Одна из них чуть не рухнула прямо на меня.

Когда шум утих, я пару минут оцепенело смотрела на глубокую трещину, которая расколола пополам фонтан с Лернейской гидрой и всю площадь. Дальше начиналась широкая аллея, украшенная с обеих сторон мраморными статуями. Она вела к большому белому дому с колоннами. Это и был знаменитый Лабиринт. Одно из немногих зданий Молосса, построенных в стиле определённой эпохи. Здешним архитекторам позволялась лишь стилизация под

античность. Тут царил культ античной Греции, правда, был полностью вытравлен её дух. Глядя на эти статуи, сделанные в подражание древнегреческой скульптуре эпохи классики, я вспомнила слова героя одного старого фильма: "Профессор, вам же не нравятся пустые головы, горделиво насаженные на мускулистые торсы". Нам показывали отрывки из этого фильма на спецкурсе "Двадцатый век глазами кинематографа". Не уверена, что точно запомнила цитату, но смысл всё равно понятен. Герой говорил о том, что фашистскому мировоззрению чужды гуманистические традиции греческого искусства, и язвительно прошёлся по римским статуям императоров-завоевателей. Думаю, то же самое он сказал бы и о здешней городской скульптуре, которая создавала образ лучшего представителя человечества, несущего цивилизацию во все уголки вселенной. Эрика возмутилась бы по поводу "пустых голов". Вроде как пустоголовые не создают высокотехнологичные общества. А я бы возразила, что в истории навалом парадоксов. И она уже давно доказала, что можно остаться дураком, даже набив голову знаниями. Иной набьёт её так, что учёность едва ли из ушей не лезет, а всё равно в мозгу у него остаются пустоты, определяющие его личность гораздо больше, чем сумма проглоченных им знаний.

Здание Лабиринта казалось громоздкой подделкой под дорический храм, декорацией к какому-то грандиозному спектаклю, который, ещё не начавшись, обещает быть скучным. Впрочем, как знать. Может, моё участие полностью изменит сюжет. Каноны классической трагедии будут нарушены, и героиня вместо того, чтобы погибнуть по воле рока, останется жива.

Из трещины толчками выплёскивалась горячая вода с резким неприятным запахом. Как ни странно, почти ни одна из каменных змей не разбилась. Мне казалось, что, немного полежав и придя в себя, эти твари оживут, а поскольку они теперь не являются частью фонтана, расползутся по городу, ища себе добычу...

Я вскрикнула от страха - потому что одна из них действительно ожила. Да ещё и начала светиться... Нет, эта змея была не каменная. Она медленно выползала из трещины посреди фонтана и шипела, разевая зубастую пасть. Или это шипела вода, превращаясь на теле змеи в пар? Так и есть. Эта тварь была словно сделана из желтоватого металла, раскалённого до такой степени, что бурлящая вокруг неё вода стремительно выкипала. Я хорошо видела все неровности на теле чудовища, покрытом не то чешуёй, не то пупырышками. На меня пахнуло жаром. Что происходит?! Огненные змеи из моих кошмаров вторглись в реальность?

Плиты у меня под ногами снова дрогнули, и я увидела, как из трещины в фонтане показалась ещё одна змеиная голова. Ещё одна тварь пробивалась к свету. Сколько их там? Может, это та самая гидра, только живая? Её изображение рухнуло и разбилось, и вот теперь появилась она сама. Наверное, мир изменяется. Исчезает видимость вещей, и они являют нам свой истинный облик и суть. Многие из нас предпочли бы довольствоваться видимостью, не вникая в суть, не зная истинных причин происходящего. Я не хотела ни видеть этих тварей, ни думать о том, что происходит. Я хотела, чтобы это как можно скорее закончилось, но внутренний голос шептал мне, что это не кончится, пока я не узнаю об этом всё. Я чувствовала, что как-то со всем этим связана. Мастер Луис тоже это чувствовал. Или знал... Откуда?

Снова раздался грохот. Фонтан с мускулистым героем пересекло сразу несколько трещин, а из пастей окружавших его чудовищ уже вырывались не струи желтоватой воды, а языки пламени. Теперь герой оказался среди небольших огнедышащих драконов. Однако через минуту всё опять изменилось. Язычки пламени вытянулись. Сначала они засветились ещё ярче, а потом превратились в нечто, похожее на оранжевые голографические изображения. Сперва они были бесформенными, но вскоре стали приобретать очертания ящериц. Вот одна из них спрыгнула на каменные плиты и замерла. Она пришла в движение, только когда рядом с ней оказалась другая такая же ящерка. Они принялись озираться по сторонам - возможно, в поисках пищи. Главное, чтобы меня за пищу не приняли... Мгновение спустя на потрескавшиеся каменные плиты шлёпнулась ещё одна "новорожденная". Каменные драконы один за другим выплёвывали огненных ящериц, а из трещин стали вырываться язычки пламени, которые тут же превращались во что-то вроде светящейся плазмы. Одна из огненных ящериц принялась с хрустом грызть камень, остальные последовали её примеру. Слава Богу! Живая плоть их, кажется, не интересует. А змей?

Обе змеи дышали нестерпимым жаром и вырывались наружу, ломая камень своими мощными огненными телами. Не знаю, хотели ли они на меня наброситься, но я и не собиралась это выяснять. Суно сказал, что мне надо в Лабиринт. Он считает, что это самое надёжное строение в городе. Насчёт последнего я сомневалась, но оставаться здесь в обществе пробуждающейся гидры и огненных ящериц явно не стоило. Мне сейчас поможет только чудо, а Лабиринт - место, где происходят чудеса. Здесь они, конечно, тоже происходят, но такие мне точно не помогут.