Легенда об Уленшпигеле (с иллюстрациями)
Шрифт:
— Чего смеёшься? — спросил Ян де Цуурсмуль. — Думаешь, наши носы из железа, что ли? Съешь этот зеннип, коли сам его приготовил.
— Предпочёл бы жаркое с корицей, — ответил Уленшпигель.
Ян де Цуурсмуль вскочил, чтобы отколотить его.
— Кто-то нагадил в горшок с горчицей! — закричал он.
— Хозяин, — ответил Уленшпигель, — разве вы забыли, как я шёл за вами к вашему полю, где растёт зеннип. Там, указав мне на коноплю, вы сказали: «Везде, где увидишь это растение,
— Я сказал кеннип, а не зеннип, — закричал в бешенстве Ян де Цуурсмуль.
— Хозяин, вы сказали зеннип, а не кеннип, — возразил Уленшпигель.
Долго они препирались; Уленшпигель говорил тихо, Ян де Цуурсмуль кричал, как орёл, путая зеннип, кеннип, кемп, земп, точно моток кручёного шёлка.
И собутыльники хохотали, точно черти, пожирающие котлеты из доминиканцев [69] и почки инквизиторов.
Но Уленшпигель потерял службу у Яна де Цуурсмуля.
XLVIII
Неле всё тосковала о своей судьбе и о своей безумной матери.
Уленшпигель служил в это время у портного, который всегда говорил ему:
— Когда делаешь шов, шей плотно, чтоб ничего не было видно.
Уленшпигель сел в бочку и принялся за шитьё.
— Это ещё для чего? — вскричал портной.
— Уж когда шьёшь, сидя в бочке, наверное, ничего не будет видно.
— Садись-ка за стол и делай маленькие стежки, один подле другого, — понял теперь? И сделаешь из этого сукна «волка».
«Волком» в тех местах назывался крестьянский кафтан.
Уленшпигель взял сукно, разрезал его на куски и сделал из них чучело волка.
Увидев это, портной закричал:
— Что ты тут, чорт тебя дери, наделал?
— Волка сделал, — ответил Уленшпигель.
— Каналья! Я приказал, правда, тебе сделать волка, но ведь ты отлично знаешь, что волк — это крестьянский кафтан.
Спустя некоторое время хозяин приказывает ему:
— Перед сном, парень, подкинь-ка рукава к этой куртке.
Уленшпигель повесил куртку на гвоздь и целую ночь бросал в неё рукавами.
На шум пришёл, наконец, портной:
— Негодяй, что ты за новые шутки тут выкидываешь?
— Какие же шутки. Подкидываю рукава, как вы приказали, — да они всё не пристают к куртке.
— В этом нет ничего удивительного, и потому убирайся сейчас из моего дома. Посмотрим, будет ли тебе лучше на улице.
XLIX
Время от времени Неле, поручив Катлину присмотру добрых соседей, сама уходила далеко-далеко: до Антверпена. Она бродила по
А тот как-то в Гамбурге на рынке среди купцов увидел несколько старых евреев, которые промышляли тем, что давали деньги в рост и торговали старьём.
Уленшпигель тоже захотел заняться торговлей: увидев на земле куски лошадиного навоза, собрал, отнёс на свою квартиру — он ютился в закоулках городского вала — и высушил. Потом он купил шёлка, красного и зелёного, сшил из него мешочки, насыпал навоза, завязал ленточкой — точно они наполнены мускусом.
Сколотив из нескольких дощечек лоток, он подвесил его старой бечёвкой на шее, сложил туда товар и вышел на рынок продавать душистые подушечки. Вечером он освещал свой товар свечкой, прикреплённой посреди лотка.
На вопрос, чем он торгует, он таинственно ответил:
— Скажу вам, только потихоньку.
— Ну? — спрашивали покупатели.
— Это гадальные зёрна, — по ним узнают будущее, они доставлены во Фландрию прямо из Аравии, где их изготовляет великий искусник Абдул-Медил, потомок великого Магомета.
Собрались покупатели и говорили:
— Это турок.
— Нет, это фламандский богомолец, — не слышите разве по его выговору?
Подходили оборванцы к Уленшпигелю и говорили:
— Дай нам этих гадальных зёрен.
— По флорину штука, — отвечал Уленшпигель.
И беднота, грязная и ободранная, печально расходилась со словами:
— Только богатым житьё на этом свете.
Слух о гадальных зёрнах распространился по всему рынку. И обыватели говорили друг другу:
— Тут явился один фламандец с гадальными зёрнами, освящёнными в Иерусалиме на гробе Христа-спасителя. Но, говорят, он их не продаёт.
И люди собирались вокруг Уленшпигеля и просили его продать им гадальные зёрна.
Но он хотел поднять на них цену и отвечал, что они не созрели, и всё посматривал на двух богатых евреев, ходивших по рынку.
— Я хотел бы знать, — спросил у него один купец, — что будет с моим кораблём, который теперь в море?
— Он подымется до небес, если волны будут достаточно высоки, — отвечал Уленшпигель.
Другой, указав на свою хорошенькую дочку, которая при этом покрылась румянцем, спросил:
— Она, конечно, найдёт своё счастье?
— Всякий находит своё счастье там, где прикажет его природа, — ответил Уленшпигель, ибо он видел, что девушка сунула ключ какому-то молодому человеку.
Последний, сияя самодовольством, подошёл к Уленшпигелю:
— Господин купец, позвольте и мне один волшебный мешочек; я хочу узнать, один ли я буду спать эту ночь.
— Говорится так, — отвечал Уленшпигель: — кто сеет рожь соблазна, пожнёт плевелы рогоношения.
Молодой человек вскипел: