Легенда об Ураульфе, или Три части Белого
Шрифт:
Все готово к приезду Коварда. Сьяна все взвесила, предусмотрела. Но когда появились всадники, у нее так забилось сердце, что пришлось ослабить шнуровку. Это было не очень правильно. Нужно быть подтянутой, бойкой. Удивлять всех сноровкой и ловкостью.
Сьяна взяла себя в руки. Сделалась бодрой, веселой. Летала из дома во двор, из комнаты в кухню. Устраивала дозорных, накрывала на стол, следила за тем, чтобы вовремя подавали. Наконец суета утихла, Ковард вернулся в дом, сел у камина
Они остались одни.
— Устал?
— Как собака.
— Ничего. Заварю тебе чай, и станешь опять человеком.
Ковард хмыкнул. Он любил, когда Сьяна веселая и между ними не бродят тени невнятных желаний.
— А может, налить «Хвойной бодрости»?
— Нет. Сильно нельзя расслабляться.
— Что-то не так в Лесу?
Ковард слегка удивился: Сьяна раньше не спрашивала о Лесе. Ему казалось, что рассказы о лосях и охотниках, о зеленых и красных шляпах ее раздражают. Но сейчас она смотрела внимательно и дружелюбно. Ее внимание подкупало. И Ковард попался.
— Не пойму, что случилось. Я заметил — еще до войны: Лес вдруг изменился. Будто там что-то случилось. Хорошее, — Ковард пытался найти слова. — Будто кто-то за ним следит. Будто это не Лес.
Брови Сьяны приподнялись.
— Да, будто это не Лес, а сад, — Ковард неожиданно вспомнил о матери. — Какие-то новые травки. Много маленьких птичек. Я таких раньше не видел. И у деревьев будто прибавилось сил.
— Ты выдумщик, Ковард. Просто сейчас лунный месяц цветения, — Сьяна улыбнулась, и Коварду стало приятно. Неужели ей интересно? Ковард взглянул на Сьяну, она кивнула: пусть продолжает.
— Но в последнее время кругом появились ловушки. Ума не приложу, откуда они берутся и на кого их ставят. Вроде не на лосей. И не на мелкую дичь. А будто, — его неожиданно осенила догадка, — будто на человека. Ну да. Дозорные сообщают: то тут, то там освободили из сети какого-нибудь собирателя. Недавно вытащили из ямы мальчишку, сына корзинщика. Говорит, потянулся за шишками, не заметил ловушку. Сильно поранил бок и повредил себе ногу. И ловушки такие хитрые. Хитрые и жестокие. Я раньше таких не видел. Чтобы не просто поймать, а еще изувечить. В одиночку по Лесу стало опасно ходить. Кстати, а Найя где? Она с нами не посидит?
Сьяна поджала губы. Ну конечно же! Лес! По нему опасно ходить. Нельзя не вспомнить о Найе, которая заблудилась три лунных года назад. А Сьяна еще надеялась кое-что… не сообщать. По крайней мере, сейчас. Потянуть до утра.
— Сьяна! С Найей что-то не так?
Нет, ничего не скроешь. И как это он все чует? Вон как в лице изменился.
— У Найи открылись раны.
— И ты молчала? — Ковард резко поднялся.
— Я делаю все, что надо.
Вот и нет никакого Коварда — близкого и доверчивого. Есть чужой, напряженный. Брат своей младшей сестры. Сын Веренеи.
— Ты куда? Она отдыхает.
— Пойду посмотрю.
По
— Ковард! Ей надо лежать.
— Мирче считал иначе: нужно больше дышать.
Слава Духам, Мирче, этот противный слепой, уже умер и не будет надоедать своими советами.
— Смотри, как она слаба. Даже сидеть не сможет.
Ковард не слушал:
— Открой — чтобы я мог пройти.
Сьяна выпустила его во двор и с тоской взглянула на фляжку.
Ковард и Найя сидели в «уголке Веренеи». Найя все привела здесь в порядок. Когда у нее были силы, ползала между грядками, пропалывала, подвязывала. И где только научилась? У Мирче лицо светлело, когда он сюда приезжал. Сядет на корточки возле Найи и глубоко вдыхает запахи свежих трав. И еще называет ей травки — определяет по запаху.
— Да здесь у тебя цветет все Начало Времен! Ай да Найя! Ай да садовница! А Сьяна тебе помогала? Но хотя бы смотрела?
Сьяна фыркала, если случайно натыкалась на Найю и Мирче.
А Тайрэ… Нет, Тайрэ — не в счет. Он сиял, как начищенный таз, независимо от того, что делала Найя. Ковард невольно улыбнулся воспоминанию. Тайрэ, где теперь Тайрэ?
— Я так рада, что ты приехал, — Найя чуть повернула голову, чтобы взглянуть на брата. — Я хотела тебя попросить… Не нужно писать Тайрэ. Не отправляй к нему голубя. У него очень важное дело.
— До него теперь долетит только белая птица.
— Скоро Тайрэ вернется?
— Обещал торопиться.
— Да, обещал. — Найя хотела что-то добавить, но передумала. — А Ураульф продержится?
— Он же непобедимый.
— Он — Говорящий с Ветрами… Ковард, что-то не так. Что-то не так на острове. Ты чувствуешь?
Ковард осторожно погладил ее по плечу. Пожалуй, не стоит рассказывать ей про ловушки.
— Знаешь, мне снятся сны. Огромные ящерины. И у них барабаны. И будто бы Ураульфу не хватает людей. Ему не хватает всадников. Ему нужна твоя помощь. Но тебя оттесняют.
Ковард сделал вид, что не удивился: на Юге идет война. Люди об этом думают, видят страшные сны.
— Я делаю то, что должен. То, что велел Ураульф.
— Если бы ты, наконец, встретил Белого Лося…
Все-таки Найя смешная. То говорит о войне, то о своих мечтаниях: будто встретить Белого Лося — в порядке вещей.
— Это бы означало, что Лес стал достаточно сильным и может себя защитить. Тогда бы твои арбалетчики отправились к Ураульфу.
Нет, Найя совсем не смешная. Ковард и сам постоянно об этом думает: Ураульф нуждается в помощи. Но Белого Лося нет. Зато есть ловушки, ловушки.