Легенда об Ураульфе, или Три части Белого
Шрифт:
А Найя такая смешная! Все ждет, когда на свет появится белый лосенок. Не успеет Ковард приехать, она к нему пристает:
— Ковард, ты видел? Ты его видел? Нет еще? Ты как увидишь, сразу мне скажешь, ладно?
— Ладно, ладно, малышка. У тебя ничего не болит?
Нет, у нее ничего не болит. Она теперь все время сидит в саду Веренеи. И убеждает его, что слышит язык травы. Мирче сказал, это важно. Он мастер (сверхмастер) пудрить мозги.
Однажды Мирче сказал: Найя будет счастливой. Вот увидит Белого Лося — и рассмеется
Это все кейрэкские штучки. Ковард незло умехнулся. Мирче наслушался сказок. И как ему не надоест! Вообще-то знахарь (Ох, важ, простите, сверхлекарь!) все время ездит с дозором Коварда. Но где его можно найти, когда дозор отдыхает? Даже гадать не надо: у Кетайке. Старый, слепой — а туда же. И что он имел в виду, когда говорил: «Найя будет счастливой?» У безногой не могут снова вырасти ноги.
Ковард вдруг вспомнил ночной кошмар и дернулся, как ужаленный. Плешеродцы напали на Найю в той самой части Леса, где погибла меченая лосиха. И тогда наступил предел. Поэтому Ураульф и запретил охоту, даже в осеннее время.
Но Ураульф уехал. Уехал очень давно. И от него давно не прилетали птицы.
А Красного Духа давно не поили лосиной кровью.
А он, предводитель дозора, распустил отряд по домам и разъезжает по Лесу в компании со слепым. Мирче — хороший спутник. Но он не заменит дозорных!
Вот к чему этот сон! Лес послал ему знак: вспомни-ка, Ковард, о лосиной охоте! Ты почуял опасность?
Он подошел к рукомойнику, плеснул в лицо воды и почти бегом бросился к голубятне.
— Сынок, ты, видно, соскучился — раз придумал себе войну. И еще почему-то решил, что враги прискачут к усадьбе — развлечь тебя прямо здесь, не утруждая дорогой. Наверное, чтобы ты в перерывах мог забежать домой и хлебнуть «Хвойной бодрости». — Мирче прибыл на место встречи последним (торопился не сильно) и был немного расстроен, почувствовав много людей. А он-то рассчитывал поболтать с Ковардом наедине!
— От Ураульфа давно нет вестей.
— Ну, не так уж давно. Он далеко поехал…
— И об этом знают красноголовые.
— Это не тайна.
— Они надеются, что Ураульф не вернется.
— Он вернется, сынок. Вот увидишь!
Ковард едва заметно покачал головой. Откуда Мирче известно, что Ураульф вернется? Вообще, что он еще жив? Да, в прошлый раз, до войны, Мирче твердил вопреки всему, что Ураульф приедет, — и оказался прав. Но сейчас все иначе. Ураульф уехал один. Дорога ему неизвестна. Все эти домыслы про путеводную нить… Кетайке, конечно, хорошая. Но разве можно во всем полагаться на сказки?
— Красноголовые ищут момент показать свою силу. — Ковард все хорошо обдумал. — Барлет меня ненавидит. Если он затеет охоту, то непременно здесь. Это место памятно нам обоим.
— Сынок! Барлет — поганец. Но не стоит…
Мирче внезапно умолк. Звуки чужого рога сбили дыхание Леса. Ковард подобрался и придержал
Барлет веселился: все шло как по маслу. Точно так, как было задумано.
Собаки взяли след почти сразу, и теперь охотники гнали зверя, кричали и дудели в рожки. Лосиха была с лосенком и бежала небыстро — лосенок был еще слаб. Овраг казался спасением, но там поджидала засада. Лосиха шарахнулась и попыталась свернуть. Собаки тут же ее окружили и, исходя лаем, стали сжимать кольцо. Теперь лосиха, испуганно кося глазом и раздувая ноздри, пыталась закрыть детеныша, прижимая его к стволам двух сросшихся сосен. Разгоряченный погоней Барлет, предвкушая добычу, прицелился на ходу. Но Зурдак опередил его. Лосиха пошатнулась. Собаки почуяли кровь. Охотники что-то выкрикивали, науськивая собак. Те бросились на лосиху. Лосиха из последних сил пыталась сопротивляться. Барлет уже и забыл, что охота — это так весело. Он чувствовал себя злым, ловким, сильным и — щедрым:
— Давай, Гимрон! Подстрели лосенка!
Гимрон развернулся, чтобы лучше прицелиться, и вдруг закричал:
— Смотри, Барлет! Вон там! Зеленая шляпа!
Барлет замешкался лишь на мгновение:
— Проклятие! У тебя арбалет! Застрели его, гада!
Рука Гимрона чуть дрогнула. Он целился в шляпу. Вот она! Или нет, вон там. Или…
Ковард! За каждым деревом — Ковард!
— Барлет, нам крышка! Зеленые! Нас окружили.
— Арбалеты на землю! Подчиниться дозору!
Откуда Ковард узнал?
Собаки теперь лаяли на незнакомцев. И первые стрелы достались собакам. Лай сменился собачьим визгом. Охотники враз смешались. Еще не все понимали, что же произошло.
— Уходим! Уходим! — Барлет выстрелил наобум.
Охотники бросились врассыпную. Куда там! Дозорные растянули сети. Эту уловку Ковард придумал сразу после войны: окружая охотников, использовал сети на крупную птицу. Барлет заметил ловушку, развернул свою лошадь, заставил ее перепрыгнуть через лосиху, уже испустившую дух; выхватил нож, рубанул того, кто пытался его удержать, вырвался из кольца и помчался по Лесу. Уже понимая, что спасся, он расслышал голос Гимрона:
— Мне больно! Мне больно! Ба-а-арле-е-ет!
Мирче до смены светил обрабатывал раны и накладывал швы: ранены были трое дозорных и пятеро красноголовых. Одному дозорному уже закрыли глаза.
Ковард, как вышли из Леса, велел развести костры. Глядя в огонь, он подумал, что мог бы собой гордиться. Но победа не принесла ему радости.
— Мирче, лосенок выживет?
Тот с сомнением покачал головой:
— Ты знаешь и без меня, он слишком мал.