Легенда

Кретов Владимир Владимирович

Ну, как хотите. Взял щипцами слиток метеора и засунул в самый центр углей.

– Повыше немного, чтобы цвет можно было увидеть.

Я поправил и обернулся на Ульфа в ожидании дальнейших распоряжений, но кузнец меня удивил: подошел к мехам и начал поддувать воздух в горн самостоятельно.

– А ты на слиток смотри. Сначала он покраснеет, потом пожелтеет и постепенно, с набором температуры, станет белеть. Когда скажу, достанешь и отнесёшь к наковальне. Сегодня у тебя великий кузнец побудет

молотобойцем.

Действительно, белёсый слиток начал краснеть, затем пожелтел, а когда стал раскалённо-белым, Ульф скомандовал:

– Доставай!

Да легко!

Достал, отнёс на наковальню. Пока я держал щипцами раскалённый слиток, учитель обрушивал на него огромный молот, подсказывая, какой стороной поворачивать заготовку. А когда она остыла, я снова отправил её в горн. После трёх нагревов слиток под ударами Ульфа полностью превратился в прямоугольную пластину. Та же участь постигла и второй слиток метеора со слитком железа.

– Теперь клади пластину метеора на наковальню, сверху посыпь ровным слоем эссенции воздушной стихии. Только аккуратно, она, знаешь ли, очень редкая и дорогая.

Я открыл стеклянную банку. Тяжеленькая, но пустая. Не знаю, что меня остановило, но первую пришедшую мысль перевернуть банку вверх дном я не довёл до реализации. Чем, вероятно спас свои уши от воплей учителя, да, скорее всего и свое тело от его палки, потому как ЭТО он бы мне точно не простил.

Вместо этого я аккуратно опустил указательный палец в банку. С небольшим скрипом палец продавил ямку в эссенции. Что интересно, вокруг пальца я увидел белый порошок, который только при движении обрёл цвет, а потом вновь стал прозрачным. Я пошевелил пальцем. Эссенция, как ни странно, больше всего похожая на крахмальный порошок, от движения вновь побелела.

Забавно, однако.

– Ну, долго играться будешь? Давай наноси уже.

Взяв щепотку эссенции, аккуратно начал посыпать ею пластину метеора. Как только порошок эссенции оказывался на пластине, как тут же становился невидимым. Ничего страшного, тут главное не отвлекаться. Когда вся поверхность пластинки была равномерно покрыта эссенцией, Ульф продолжил давать указания:

– Теперь аккуратно клади сверху пластину железа, её тоже покрой эссенцией и накрой сверху оставшейся пластиной метеора.

Когда я выполнил его требование, учитель захотел было сам взять щипцами эту конструкцию, но вовремя одумался. Поморщился, оглядел меня с недоверием, как на слона в посудной лавке. Но видимо смирившись с неизбежным, вздохнул и обреченно на меня посмотрев, сказал:

– Теперь ОЧЕНЬ аккуратно бери щипцами заготовку и неси в горн. Положишь сверху, чтобы эссенция связала пластины.

У меня от сосредоточенности проступили капельки пота на лбу. Мне казалось, что, зажав двумя палками куриное яйцо, я его несу на вытянутой руке, пытаясь и не раздавить, и не уронить, настолько аккуратно я всё делал.

Но

не так страшен чёрт, как его малюют. Этот импровизированный бутерброд я не уронил, эссенцию не просыпал, все прошло как по маслу. В момент, когда я отпустил щипцами заготовку, уже покоившуюся на углях, кузнец с облегчением выдохнул и пошел к мехам.

Дальше пошло уже привычно. После нагрева заготовки, доставал её щипцами, нёс на наковальню, а Ульф изображал из себя молотобойца. Но когда заготовка под ударами молота стала в два раза длиннее, началось что-то новенькое:

– Держи. – Учитель протянул мне зубило. – У тебя с глазомером как?

– Да вроде ничего.

– Что значит ничего? Совсем нет?

В притворном удивлении уставился он на меня.

Тьфу ты. Гадкий какой. Ну, если это ты так отыгрываешься за то, что не можешь в меня своей палкой потыкать, то я не против. Уж лучше так.

– С глазомером у меня все в порядке, учитель.

– Хорошо, приставь зубило к середине заготовки.

Где-то я слышал, что человек определяет центр с точностью где-то в 95%. Надеюсь, я не исключение. Приставил щипцами зубило к предполагаемому центру раскалённой заготовки, и Ульф опустил пару раз на зубило свой огромный молот. Хотя, лично я бы назвал этот молот кувалдой. Больно уж большой. Я убрал зубило и осмотрел заготовку. В середине полосы образовалось большое углубление.

– Теперь возьми в руку молот, двигай полосу на край наковальни и загни пополам.

Ульф взял из кучи инструментов молот и протянул мне.

Вот, другое дело! Это действительно молот, а не кувалда. Вполне можно одной рукой поднять.

Полоска легко загнулась по углублению, и я прошёлся по заготовке молотом.

И тут началось… Горн, наковальня, вытягивание полосы, потом снова сгиб, и так раз за разом на протяжении всей ночи. Когда я согнул заготовку в тридцатый раз, Ульф хлопнул меня по плечу.

– Молодец! Хорошо сегодня поработали. – Почесал бороду и в некоторой задумчивости продолжил. – Сейчас уже утро, скоро придут кузнецы из призванных. Можешь остаться тут и посмотреть, что к чему в кузне, пойти по своим делам, ну, или отдохнуть. А вечером вернёмся к мечу.

Ну, наконец-то! Честно говоря, я довольно сильно притомился, махая молотом всю ночь напролет, да ещё и в жаре от горна. Отдохнуть определенно стоит.

– Я, пожалуй, пойду. Во сколько мне подходить?

– Ну и правильно. – Кузнец потянулся. – Я и сам пойду, посплю. Оставлю вместо себя помощника. Подходи к полуночи. Сегодня не буду кузнецов выгонять, всё-таки они деньги за аренду платят, да и слово дал.

Ульф подмигнул мне, достал уже остывшие куски мифрила из печи, сунул подмышку вместе с заготовкой, и пошел на выход из помещения. Но внезапно остановился и обернулся.