Легенды Ереси

Торп Гэв

— Вас понял. Переходите на точку «Альфа» и приготовьтесь к эвакуации.

— Вас понял, — подтвердил дозорный.

Теперь, когда его задание было выполнено, пилот мог спуститься к подножию холма и вернуться к «Грозовой птице», чтобы прогреть двигатели и приготовиться к быстрому отступлению.

Булвайф напоследок еще раз проверил оружие и повернулся к лейтенантам. Под кронами деревьев сгустилась практически непроницаемая тьма, но благодаря усиленным чувствам, которыми были наделены все Космические Волки, он без труда разглядел боевых братьев.

— За Русса и Всеотца, Волчьи Братья! — тихо сказал он и первым вышел из-под сени леса на поляну.

Хальвдан и Юрген последовали за ним через широкое поле к месту приношения дани. Дикие травы и полевые цветы с

шелестом сгибались под их бронированной поступью. Помимо болтганов, оба лейтенанта уже обнажили клинки; оружие Булвайфа еще пребывало в ножнах, и он не сводил внимательного взгляда с западной стороны горизонта.

Не стараясь скрыть своего присутствия, они пересекли огневой мешок и подошли к месту жертвоприношений. Вскоре закованные в цепи пленники заметили идущих к ним гигантов и запричитали от страха, подозревая, что пробил их час. Космические Волки не обратили никакого внимания на панику, охватившую невольников. Когда до западной стороны павильона оставалось десять ярдов, они остановились и развернулись спиной к месту приношения дани.

Хальвдан поудобнее перехватил оружие. Его лучащийся злобой глаз светился в темноте, подобно тлеющему углю.

— Не понимаю, почему мы должны быть приманкой, — проворчал он.

— Наверное, Булвайф хотел, чтобы сердце врага наполнилось страхом при виде его самых грозных воинов, — улыбка Юргена была жестокой, — или самых уродливых — в твоем случае.

Но до перепалки дело не дошло — к западу от них над холмами появилась группа бледно-зеленых огней, которые быстро приближались. Хор плачущих голосов, до этого еле слышимый, с каждым мигом становился громче, вплетаясь в порывы ночного ветра. Истязатели прибыли.

На глазах у Волков с десяток тускло светящихся огней ринулись к земле, словно снаряды, поражающие цель. Благодаря острому ночному зрению Астартес еще издали разглядели приближавшиеся летательные аппараты во всех деталях: острые обводы небольших грациозных машин; изогнутые стабилизаторы, напоминающие лезвия; ряды острых шипов, выступающие из обшивки днища. Каждый аппарат нес лишь одного седока, и обликом своим стройные, гибкие пилоты походили на человека, хотя сочлененные доспехи их выглядели необычно. Гравициклы чужаков с воем пронеслись по обе стороны от Волков, словно стая пронзительно кричащих птиц, и спикировали к павильону за ними. Булвайф успел разглядеть лицо одного из пилотов — бледное, с резкими чертами, с татуировками и металлическими имплантатами. Глаза чужака были черны и бездонны, как пустота космоса.

Вслед за стаей гравициклов появились одиннадцать более крупных аппаратов; со смертоносным изяществом они скользнули над холмами и снизились у западного края поля. По своей конструкции они были старшими братьями странных гравициклов: те же скошенные носы, те же шипы на днищах, те же острые, как лезвие клинка, стабилизаторы. Палубы восьми транспортов кишели бледнокожими, облаченными в доспехи фигурами, которые, явно услышав о трех воинах, поджидающих на поле, сгрудились на носу кораблей.

Преимущество в численности сделало ксеносов бесстрашными и надменными, и большие транспорты спокойно приземлились на поле, после чего с них с высокомерной грацией спустились экипажи. Булвайф, которого отделяла от чужаков сотня ярдов, видел, что ксеносы постепенно разделились на несколько крупных групп; у большинства налетчиков лица были скрыты под высокими черными шлемами конусообразной формы, и в руках, затянутых в перчатки, они несли длинноствольные винтовки. Вожаки выделялись благодаря шлемам с плюмажами, похожими на конские хвосты; поверх боевых костюмов сверкала тонкая, как паутина, сетка, на которой были закреплены трофеи — выбеленные кости.

Выстроившись в неровный полукруг и держа ружья поперек груди, пришельцы двинулись к Космическим Волкам, перешептываясь между собой на шипящем языке, напоминавшем шорох высохшей змеиной кожи. Налетчики держались настороже и рассматривали огромных Астартес с тревожной пристальностью, но из того, как неторопливо они приближались, было понятно, что они не считают трех Волков серьезной угрозой.

В центре наступающей

банды двигалась сгорбленная фигура с бледной кожей, облаченная в причудливый, искусно отделанный доспех; ее окружение составляла группа существ, словно сшитых из разных частей, которые кружили вокруг хозяина, как свора гончих. Длинные белые волосы горбуна, который, насколько мог судить Булвайф, был вожаком банды, были выбриты с одной стороны головы, и на тонкой коже виднелись переплетающиеся шрамы татуировок. Край не прикрытого волосами уха, длинного и острого, как у собаки, был иссечен и проколот так, что напоминал отвратительное кружево, обрамляющее череп. Шрамы украшали и высокие скулы чужака, и горло; в тонкую ткань рубцов были вставлены блестящие кусочки металла, и казалось, что сплетение шрамов образует некий сложный символ или пиктограмму, протянувшуюся от виска до ключицы. Большие глаза ксеноса сидели глубоко в глазницах, за рассеченными губами виднелись белые, неровно заточенные зубы. Вместо пальцев на левой руке торчали острые лезвия, доходившие почти до колен существа; при каждом шаге чудовища они скрежетали и звякали друг о друга. Булвайф учуял резкий запах существа, даже когда до него оставалось не менее тридцати ярдов, и чувствовалась в этом запахе примесь странных эликсиров и биомодификаций. От него покалывало кожу и тошнота подступала к горлу.

Булвайф смотрел на этих монстров и не чувствовал страха — наоборот, его переполняло неудержимое желание, голод, требовавший обнажить клинок и вонзить во врага, рубить и кромсать, забыв обо всем. Внутри звучал голос волка — неистовый дар самого Лемана Русса, казалось обретший в тот момент собственную жизнь.

«Не сейчас, — сказал он зверю внутри. — Еще рано».

Чужаки приближались, продолжая перешептываться на своем змеином языке. Новые запахи донеслись до Булвайфа и его воинов — запахи, от которых нервы задрожали, как натянутые струны. От налетчиков исходили миазмы феромонов, запах адреналина и опьяняющий аромат мускуса; усовершенствованный организм Булвайфа работал на пределе своих возможностей, стараясь отфильтровать этот яд, прежде чем тот сведет его с ума. И все равно голова кружилась, а колени дрожали. Он услышал, как Хальвдан тихо выругался, и понял, что его воинам тоже приходится нелегко.

Отвернувшись от ксеносов, Булвайф посмотрел назад, на жавшихся друг к другу пленников, цепями прикованных к камням павильона. Многие плакали, другие склонили голову в молитве. Некоторые смотрели на него, и в их широко раскрытых глазах читалась мольба.

Свободно опустив руки, Волчий Лорд обернулся к приближавшимся налетчикам и присмотрелся к уродливому существу, шедшему в середине.

— Слушай меня, чужак, — обратился он к монстру, голос его звучал твердо и отчетливо. — Ты мучил и грабил этих людей веками, так что, подозреваю, твой народ научился нашему языку. Я Булвайф, воин из русов и названый брат Лемана, примарха Шестого Легиона. Жители этого мира под моей защитой, чудовище. Ты пришел сюда на свою погибель.

Булвайф заметил, как темные глаза вожака чужаков расширились от веселого изумления. Все его гибкое тело задрожало от безумного веселья, а затем губы раздвинулись, обнажая неровные зубы, и монстр захихикал в лихорадочном возбуждении. Гротескные телохранители, вторя хозяину, затараторили и завыли, царапая когтями покрытую шрамами кожу на скулах и шершавые губы.

Усмешка ксеноса, адресованная Булвайфу, была полна острых, как иглы, зубов и напоминала оскал барракуды, а голос его, исторгнутый пропитанными феромонами легкими, клокотал и булькал.

— Ты станешь отличным подарком моему повелителю, — произнес ксенос на вполне сносном низком готике, сжав пальцы-лезвия. — О, как он будет смеяться над твоими дерзкими словами, отделяя плоть твою от костей. — Изуродованное тело чудовища вздрогнуло от удовольствия. — Твои страдания будут утонченными.

Холодные как лед глаза Булвайфа прищурились.

— Так, значит, не ты предводитель этой гнусной орды?

Ксенос равнодушно рассмеялся:

— Я лишь ничтожный слуга Даррага Шаккара, архонта кабала Кричащего Сердца. Именно он держит в своих когтях этот варварский мир.