Легенды и предания о разбойниках, кладах и кладоискателях При- и Захоперского края
Шрифт:
Это и захоронения. Так про вышеупомянутый Хорсеев бугор уроженец х. Саме кий, а потом житель ст-цы Слащевской Яков Семенович Земцов, 1910 г. р., говорил следующее: «По словам стариков, на нем когда-то у татар был наблюдательный пункт, а потом они в нем похоронили своего татарского полководца по имени Харсей».
По сведениям Кумылженского жителя Владимира Викторовича Перченко, 1963 г. р., «последняя глуховская жительница Кудинова Екатерина Павловна, 1925 г. р., говорила (и я это тоже слышал от нее. – В. А.), что в окрестностях Лохматого кургана, у барака была квадратная каменная стена, огорожа – по слухам, это татарское кладбище». По словам других старожилов, татарские кладбища будто бы были в ст-це Слащевской, в ст-це Федосеевской; в конце 20-х годов участники краеведческой экспедиции А. Ильиной и П. Шишкина отметили какое-то нехристианское кладбище возле х. Остроуховского.
Это и родословная связь кое-каких казачьих семей. Так, по словам
Это и позаимствованные у тюркских народов, широко распространенные в старину в казачестве изготовление войлока, отопительной трубки, своеобразная (напоминающая юрту) конструкция так называемых «погребиц» над погребами и старинными ледниками.
Что касается песенного жанра, то даже в самых старинных песнях нашего казачьего края я не нашел упоминания о татарах, за исключением одной короткой песни-колядки, записанной мной в 80-х годах в х. Попов и ст-це Федосеевской:
Мы лошадей справляли,На лошадях за татарами гоняли,За языки их цепляли…Зато в Алексеевском районе, в дошедшем до нас изустном фольклоре цепкая людская память насельников из поколения в поколение сохранила и донесла до нас отголоски легенд и преданий о татарских кладах. Их концентрация в основном – Второй (Лутковский) Лог, который, как известно, является (одним из трех) левосторонним притоком Едовли (Первый Лог – Филинский и Третий Лог – Ольховский). Правду таят в себе эти легенды аль вымысел – кто знает, главное, они дошли до наших дней и, что интересно, татары в них чаще всего представляются разбойниками.
Легенда первая. Прямо на правобережье Второго (Лутковского) Лога, примерно в километре или полутора от бывшего х. Лобачи (в прошлом он относился к Зотовской ст-це) находилась Котловина (по-народному Котлина) с водой. По словам уроженца бывшего х. Голенкова, а потом жителя х. Скулябного Трехложанского сельсовета (оба хутора находились недалеко от х. Лобачи) Владимира Яковлевича Кузьмина, 1907 г. р.: «Население близлежащих хуторов этот водоем называли то Полынная музга, то Татарским, то Разбойничьим озером. Диаметром этот водоем был метров сто, берега несколько крутые, кругом росла сплошная полынь. До революции (да и после) ребятишками мы часто ходили купаться туда, воды там было в колено, местами – в пояс. А старики нам говорили, что раньше воды в этой музге было столько, что дна не доставали. Возле водоема хуторяне сажали огороды, коноплю. С коллективизацией в результате распашки степей Полынную музгу начало затягивать землей с ближних полей, и она стала пересыхать. Ныне от нее осталась падина 1,5 м глубиной, в которой растут две большие, уже обомшелые вербы. С весны в падине еще стоит паводковая вода, а летом все пересыхает».
«Название музги Полынная – понятно, а вот что значит два других названия – Татарское и Разбойничье?» – поинтересовался я у В. Я. Кузьмина.
«От стариков я слышал, – ответил он, – что на дне этой музги лежит бочонок с деньгами, который бросили туда разбойники, жившие здесь и обиравшие людей. Мой дед Кузьмин Григорий Васильевич (умер в революцию в 70 лет) с местными жителями пробовал искать щупом, копать на берегу и на мелководье, но ничего не нашел».
Вторую легенду про эту же музгу, в частности про название Разбойничья, мне поведал другой голенский уроженец, а ныне житель х. Скулябный Алексей Тимофеевич Чуреков, 1904 г. р. Вот его рассказ: «У нас в семье часто рассказывали, да я и сам помню такой случай. Примерно в 1910 г. заехали в х. Голенков и попросились ночевать к нам два татарина. Поговорили с моим отцом, а потом и спрашивают: «В вашем Логу ниже хутора Лобачи Полынная музга цела?» – и точно объяснили ее местонахождение. Дед говорит: «Цела, а что такое?» – «Я от своих дедов слышал, – начал один татарин, – что давным-давно наши предки шли военным обозом, нагруженные ценным добром». (Чем именно не сказали, но намекали, что «добра» много было. – В. А.). В наших местах татар стал нагонять неприятель, и, чтобы облегчить себя, они весь обоз сгрузили в эту музгу. Мы хотели покопаться в ней, но начальство не разрешало».
Характерно, что про клад в этой музге сохранилась еще одна легенда, правда, к татарам не относящаяся. О ней мне рассказал уроженец и житель х. Блинковского Иван Александрович Дьяконов, 1910 г. р., а также житель х. Кузнечинский Митрофан Илларионович Спиридонов, примерно 1910 г. р.: «В хуторе Кривском жила богатая семья по фамилии Махалины. В Гражданскую войну, отступая от красных, они (или их сын офицер) бросили в Разбойничий водоем бочонок или с деньгами, или с золотом. После люди пробовали искать эти богатства, но
Рассказчик А. Т. Чуреков помнит еще один случай, происшедший в вышеупомянутом бывшем х. Лобачи. Этот рассказ я тоже записал и ниже привожу его полностью.
«Хутор Лобачи находился выше упомянутой Полынной, или Разбойничьей музги, на левобережье Второго (Лутковского) Лога.
Приблизительно летом 1916 г. в поместье Привалова, расположенного на косогоре, сделался провал земли. «Провалья» имела диаметр метров шесть, а глубину – дна не видать было. Мы, ребятишки, сбросили туда со стены-огорожи штук 50 камней (иные с ведро) и ни от одного не слышали стука падения. Яму тут же хуторяне обгородили и вызвали с Хоперского округа ученого чиновника. Он приехал, помню, был в форме, на фуражке кокарда и какая-то эмблема. По веревочной лестнице он спускался вниз, но достал ли дна или нет – не знаю. Выбравшись наверх, он сказал, что это ствол шахты, а может быть, вход в подземное убежище. А вырыли его ранее жившие тут татары. Они чего-то добывали под землей (может, руду какую, может, серебро, а скорее всего, что-то прятали там). Вход, по-видимому, был заложен дубовыми слегами. Как только они сгнили, так сразу же обрушились. «Ничего опасного нет, но чтоб люди и скот не срывались и не падали в яму – завалите ее», – сказал так чиновник и укатил.
По указанию хуторского атамана четыре хутора – Лобачи, Кривский, Голенков и Безымянка (ныне их нет) – в ближайших байраках срубили и спустили в яму возов тридцать леса, вдобавок сверху забутили ее навозом. В настоящее время на месте этой провальи неглубокая ямка».
Хутор Лобачи, как я писал, расположен на правобережье Второго (Лутковского) Лога. Но что интересно, аналогичный случай произошел ниже этого хутора, а точнее, на левобережье этого Лога, с левой стороны Заичкина оврага примерно в середине 70-х гг. прошлого века. В результате образовалась яма до 10 м в диаметре и глубиной до 15 м. «Смотреть туда жутковато, – вспоминает житель х. Сомский Константин Федорович Дегтярев, 1921 г. р. – По-моему, провал этот не что иное, как карст, т. е. пустота, возникшая в результате действия грунтовых вод на залегающие породы. А основными породами здесь – судя по выходу в Заичкином овраге – являются меловые известняки. Обращает на себя внимание такой факт, когда едешь по дороге, то примерно напротив карста под колесами создается глухой звук. Неужели под дорогой есть пустота?»
Как видим, «провальи» в Лобачах и возле Заичкина оврага засвидетельствованы в народе, но вот имеют ли эти явления какое отношение к татарам, или они обязаны своим происхождением природным процессам – вопрос спорный, и ответить на него могут только будущие научные исследования.
Глава 9
«Аллахов» народ – турки
Разбойничьи шайки татар были не одиноки. Помимо них нападения на Донщину, Запорожскую сечь (т. е. на южные окраины России) совершали другие известные враги христиан – турки. Что это за народ? Вот что об этом пишут в «Казачьем словаре-справочнике» (Сан-Ансельмо, Калифорния, США. 1969. Т. 2. С. 179): «Турки – народ, начавший движение из-за Каспийского моря в Малую Азию и Аравию в конце XI в. Вначале европейцы знали его под именем сельджуков, именем же Т. безраздельно наделяли угро-финнов, которых и скандинавские саги называли торкьярами и торкытами. Город Або сами финны называли именем Турку. У Константина Багрянородного Т. те же угро-финны, мадьяры. Сельджуков начинают называть турками, очевидно, во времена крестовых походов. С этим новым именем в 1356 г. Т. утверждаются в Галлиполи; в 1389 г. они подчиняют себе Сербию; в 1453 г. занимают Константинополь. После этого образуется Турецкая империя, раскинувшаяся от Ирана и Малой Азии и по всему Балканскому полуострову до границ Австрии и Венгрии.
В 1475 г. Т. появляются на Сев. Кавказе, а в 1492 г. торжествуют в Крыму и на всем Черноморском побережье. В нижнем течении Дона и Днепра их власть формально сохраняется до 1774 г. Эти земли они потеряли по мировому договору с Россией в Кучук Кайнарджи.
Будучи магометанами, Т. воспитывались в ненависти к каждому «неверному», и поэтому их продвижение повсюду сопровождалось насилиями и резней инаковерующих. От турецкой армии и следующих за ней фанатичных толп в 1486 г. сильно пострадал Сев. Кавказ и казачье население Черкасии. У казаков это отразилось в непримиримой ненависти к туркам. Ордынские казаки уходили от ханов, как только те признавали масть или покровительство турецкого султана, они присоединялись к вольным казачьим общинам и всеми силами вредили туркам. Так разорвали служилые отношения с татарскими владетелями перекопские и белгородские казаки. Они ушли от хана Мегли Гирея сразу после того, как он примирился с властью султана. Это и были первые запорожцы. Началась долгая эпоха их кровавой борьбы с турками. Много бед нанесли магометанам и донцы. Все это было результатом ненависти, родившейся после первой встречи с фанатическими мусульманами в стране Черкасии. И несмотря на это, султан принимал в свои границы всех казаков, которые по политическим или религиозным причинам должны были покинуть родную землю. Казаки пользовались этим неоднократно, жили в Задунайской Сечи, и Добрудже, и на озере Майнос».