Легенды и рыцарские предания Бретани
Шрифт:
– Я сделаю так, как ты говоришь, – ответил Морван. – Выполню твое праведное желание.
Когда прошли семь лет епитимьи, ошейник очень сильно натер Морвану шею, борода его за это время посерела и волосы на голове выросли почти до талии. Те, кто видели его, не узнавали Морвана. Но одна девушка в белом платье, которая шла через лес, остановилась и внимательно на него посмотрела, после чего ее глаза наполнились слезами.
– Морван, мой дорогой сын, это действительно ты, – сказала она. – Подойди ко мне, дитя мое, чтобы я могла освободить тебя от твоей ноши.
При помощи золотых ножниц она перерезала свинцовую цепь, висевшую на шее кающегося, а затем произнесла:
– Я
– Увы! – сказал он. – Какая польза от того, что я поверг его убийцу, если я навеки потерял своего дорогого господина?
И тут на другом конце леса он услышал жалобное ржание. Его собственный конь понюхал воздух и ответил, а затем юноша разглядел между ветвями огромного черного скакуна, который, как он знал, принадлежал его господину. Животное еще раз печально заржало. Казалось, будто конь плачет. Ведь он стоял на могиле своего господина!
Но, подобно Артуру и Барбароссе, Морван Лез-Брейз еще вернется. Да, однажды он вернется, чтобы сразиться с франками и изгнать их с Бретонской земли!
Существует несколько различных предположений о том, из каких источников Вильмарке почерпнул по крайней мере часть своего повествования. Оно в чем-то напоминает цикл легенд о короле Артуре и родственные ему романы. К примеру, рассказ о побеге Морвана очень напоминает историю Персиваля ле Галуа из саги об Артуре, в которой юный Персиваль похожим образом отвергает заботу своей матери. Франкский монарх и его двор также описаны в стиле «песней о деяниях», прославляющих подвиги Карла Великого и его сподвижников. К тому же в тексте содержатся намеки на то, что особое внимание автора привлекло язычество, против которого боролся Карл Великий и которое исповедовали испанские мавры. Особенно четко это прослеживается в описании великана, аналоги которого часто встречаются в историях о Каролингах.
В печальной и трогательной балладе, которую, по словам Вильмарке, пели на леонском диалекте бретонского, говорится о воине Бране, раненном в X веке в великой битве при Керлуане, деревне, расположенной на побережье Леона. Побережье подвергалось регулярным набегам норманнов, и бретонцы во главе со своим предводителем Эвеном Великим выступили против них и смогли их отразить. Норманны, однако, увели нескольких пленных, среди которых оказался воин по имени Бран. Поселение Керлуан, или «деревня Врана», и сейчас стоит на побережье. Согласно преданию, именно здесь воина ранили и пленили скандинавские пираты. В церкви Гульвена хранится древняя табличка с изображением норманнского судна, подплывающего к побережью.
В балладе говорится о том, как Бран, придя в себя на вражеском корабле, горько заплакал. По прибытии на землю норманнов его заключили в башне. Он стал просить своих тюремщиков, чтобы они разрешили ему написать письмо матери. В конце концов они позволили ему сделать это и нашли человека, который готов был отвезти послание. Пленник посоветовал ему переодеться в нищенские лохмотья, чтобы обезопасить себя, и дал золотое кольцо, по которому его мать могла удостовериться, что письмо действительно написано ее сыном. Затем он добавил:
– Когда ты прибудешь в мою страну, сразу же отправляйся к моей матери. Если она захочет выкупить меня, по возвращении подними белый парус, а если откажется – черный.
Когда посланник прибыл в дом воина в Леоне, дама вместе со всей своей семьей ужинала, слушая,
– Приветствую тебя, госпожа, – сказал посланник, – вот кольцо твоего сына Брана, а в этом письме, которое я прошу тебя прочесть как можно быстрее, весточка от него.
Женщина взяла послание и, повернувшись к арфистам, попросила их прекратить играть. Прочитав письмо, она пришла в страшное волнение и, поднявшись, со слезами на глазах приказала немедленно снарядить судно, на котором на следующий день собиралась отправиться на поиски сына.
Однажды утром пленник Бран спросил:
– Страж, страж, скажи мне, не видишь ли ты парус на море?
– Нет, – ответил стражник. Я не вижу ничего, кроме моря и неба.
В полдень Бран повторил свой вопрос, но в ответ услышал, что вокруг нет ничего, кроме птиц и волн. Когда стали сгущаться вечерние тени, он снова спросил, и вероломный страж солгал ему:
– Да, господин. Совсем близко от нас плывет корабль, который бьют ветер и море.
– А какого цвета его парус? – спросил Бран. – Он черный или белый?
– Он черный, мой господин, – ответил страж, охваченный завистью.
Услышав эти слова, несчастный воин замолчал. Этим же вечером его мать прибыла в город, где он томился в плену. Она спросила людей:
– Почему звонят колокола?
– Милая дама, – ответил старик, – сегодня ночью скончался знатный пленник, которого содержали вон в той башне.
Женщина с опущенной головой подошла к башне. Ее седые волосы ниспадали на скрещенные руки. Подойдя к зданию, она сказала стражнику:
– Быстро открой дверь. Я пришла, чтобы увидеть моего сына.
Когда тяжелую дверь отперли, она упала на тело Брана и испустила дух.
На поле у Керлуана растет дуб, отбрасывающий тень на побережье и стоящий на том месте, где норманны бежали под натиском Эвена Великого. На этом дубе, листья которого сияют при луне, собираются птицы, как морские, так и те, что летают над сушей, как с белым, так и с черным оперением. Среди них – старый серый грач и молодой ворон. Птицы поют настолько прекрасную песнь, что само море затихает, чтобы послушать ее. Но грач и ворон молчат. Затем последний говорит:
– Пойте, маленькие птички, пойте, пойте, маленькие птички этой земли. Ведь, когда вы умрете, вы, по крайней мере, будете похоронены в Бретани.
Ворон – это, несомненно, изменивший облик Бран, ведь с бретонского языка это имя как раз именно так и переводится, а грач – вероятно, его мать. В древнейших бретонских текстах говорится о том, что умершие возвращаются на землю в виде птиц. Несколько аналогичных сюжетов описано в поэме о сэре Тристане. В них повествуется о посланнике, переодевшемся для того, чтобы оказаться в большей безопасности, путешествуя по чужой стране, о золотом кольце, используемом для того, чтобы доказать добросовестность гонца, бесчестном охраннике и смене белого и черного парусов. Первоначальная версия поэмы о сэре Тристане была написана в XII или XIII веке, и вполне вероятно, что в основе этих сюжетных линий лежат бретонские представления. Правда, мать при этом была заменена возлюбленной – вместо пожилой бретонской дамы в повествовании фигурирует Изольда. Действительно, отрывки, в которых описывается прибытие матери в страну норманнов и последнее в жизни Изольды путешествие в Бретань, куда она отправилась, чтобы помочь Тристану, мало чем отличаются друг от друга. Изольда также задает живущим там людям вопрос, почему звонят колокола, и один из старейших обитателей рассказывает ей о смерти ее возлюбленного, и, подобно бретонской даме, она бросается на тело того, кого потеряла.