Легенды Космодесанта
Шрифт:
Треск статики из мобильной коммуникационной вокс-установки прервал тираду Харвера.
— Прибавь звук. Громче, Ропер, громче!
Ропер, оператор вокса, кивнул. Опустив установку на землю, он принялся возиться с ручками настройки.
Через несколько секунд звук усилился, и вокс проорал голосом сержанта Рэмпа:
— …вижу врага! Они здесь, на нейтральной полосе! Ублюдки выбрались за щит! Я вижу, вот дерь…
— Рэмп! Рэмп! — заорал Харвер в трубку приемника. — Отвечай!
Затем его внимание
— Другой канал, солдат, — и поживее, сделай милость.
Ропер уже действовал. Каналы коммуникатора, обеспечивающие связь между пехотными подразделениями, артиллерийскими расчетами и друг с другом, сменялись под треск статики, вопли и приглушенные звуки канонады.
Наконец им ответили:
— …блюдки прямо перед нами. Трон Терры, это невоз…
Голос умолк, хотя связь не прерывалась. Из вокса опять зазвучал отдаленный орудийный огонь и что-то еще.
— Кажется, я слышал… — начал Харвер.
— Колокола, сэр, — высказался Ропер в редком приступе разговорчивости. — Это был колокольный звон.
Треск помех оборвал связь. На сей раз Харвер обернулся к рядовому Бостоку, который уже почти отчаялся высвободить лазпушку.
Колокола продолжали бить. Их было слышно и на этом участке поля боя.
— Может, звук разносит ветер, сэр? — предположил Генк, с ног до головы покрытый грязью.
«Слишком громко и слишком близко, чтобы это был просто ветер», — подумал Босток.
Вытащив лазган из-под пушки и взяв оружие на изготовку, он уставился во мрак.
Там двигались силуэты — стоп-кадры, выхваченные из темноты вспышками бьющих в пустотный щит снарядов. Это те из его товарищей, кто добрался до пятисотметровой черты.
Глаза Бостока сузились.
Там было еще что-то. Не орудия, не Фаланга и даже не мятежники.
Белое, оно чуть рябило и струилось, раздуваемое невидимым бризом. Босток удивился: дождь лил сплошной стеной, прижимая все к земле. Никаких воздушных потоков, ветерков и вихрей не плясало над полем сражения.
— Сержант, у нас тут есть церковники?
— Ответ отрицательный, солдат. Только отборные имперские псы: штыки, сапоги и кишки.
Босток ткнул пальцем в белый отблеск:
— Тогда что это за фигня?
Но отблеск уже исчез. А вот колокола продолжали звонить. Громче и громче.
В пятидесяти метрах от солдат люди закричали. И бросились бежать.
Сквозь прицел лазгана Босток видел ужас, написанный на их лицах. Потом люди исчезли. Артиллерист всмотрелся в то место, где они пропали, используя прицел как магнокуляр, но не нашел ничего. Поначалу Босток подумал, что солдаты угодили в канаву, как болтер и пехота перед этим, но поблизости не было канав, траншей или огневых позиций, которые могли бы поглотить их. Но кто-то несомненно их прибрал — кто-то, надвигавшийся из темноты.
Крики,
Это подстегнуло сержанта Харвера — солдаты Фаланги пропадали повсюду вокруг них.
— Босток, Генк, разверните пушку! — приказал он, выхватывая пистолет.
Лазпушка застряла надежно и крепко, однако она была установлена на подвижной платформе и могла поворачиваться. Генк бегом обогнул лафет. Старый солдат не понимал, что происходит, но привычно подчинился приказу и тем отгородился от нарастающего ужаса. С истерической силой дернув замок, он крутанул пушку и направил ее в сторону белых вспышек и криков.
— Прикройте его огнем, мистер Ропер, — добавил Харвер.
Вокс-оператор забросил за спину коробку передатчика и, вскинув к плечу лазган, присел за пушкой.
Босток встал на свое место у огневого щита и вогнал свежую силовую ячейку в зарядник.
— Готов к стрельбе!
— Стреляйте по своему усмотрению, солдат, — сказал Харвер.
Генку не понадобилось письменное приглашение. Он опустил ствол орудия ниже, взял на прицел белую вспышку и потянул спуск.
Раскаленные яростные лучи красными нитями прорезали ночь. Генк вел подавляющий огонь, направляя выстрелы по наклонной дуге, что говорило о его отчаянии и страхе. К концу залпа он весь покрылся потом, и не от теплового выброса пушки.
Колокола продолжали звонить, хотя источник звука оставался невидимым. Город, окруженный пустотным щитом, находился слишком далеко — черное пятно на темном полотне ночи, — а вибрирующий гул раздавался близко, повсюду вокруг солдат.
Ветер принес вонь кордита. Вонь и крики.
Босток щурился сквозь проливной дождь, который был куда эффективнее, чем любая камуфляжная краска.
Отблески все еще мерцали, эфемерные и нечеткие… и они приближались.
— Еще раз, если это вас не затруднит, — приказал Харвер со странной дрожью в голосе.
Лишь через пару секунд Босток сообразил, что дрожь вызвана страхом.
— Заряжено и готово! — отрапортовал он, вгоняя в зарядник новую силовую ячейку.
— Веду непрерывный огонь, сэр, — подтвердил Ропер, тщательно прицеливаясь, перед тем как нажать на спуск.
В ответ сержант Харвер открыл огонь из собственного оружия, прибавив к залпу треск пистолетных выстрелов.
Оглянувшись, Босток понял, что они остались одни — людской островок в море грязи. Однако навстречу им двигалась темная волна бегущих. Солдаты мчались, гонимые смертным ужасом. Люди исчезали на ходу, поглощенные землей, и крики их обрывались.
— Серж… — начал Босток.
Линия бегущих приблизилась. Что-то ворочалось в ее рядах — что-то, охотящееся на людей, подобно пираньям, напавшим на суматошно мечущийся косяк рыб.