Легенды Львова. Том 1
Шрифт:
И вот наступил последний день двадцатого года. Вечером лёг мальчик спать и заснул крепким беспробудным сном. Мать стала на колени возле его кровати и горячо молилась.
Незадолго до полуночи отворились двери, и в дом вошли пятеро хмурых мужчин. Они вытащили мальчика из постели и, пока один поддерживал его, сонного, под руки, двое других поставили виселицу.
Мать не прекращала молиться, не обращая внимания на то, что происходит.
Тем временем третий зачитал смертный приговор, четвертый, который был священником, прочитал молитву, а пятый – палач – набросил мальчику на шею верёвку. А через мгновение мальчик
Мать обессилено упал на пол и уснула. А утром со слезами обняла своего сына, который был жив-здоров и наконец-то спасён от страшного пророчества.
О крестьянине Нечае и разбойнике Мадее
Был когда-то бедный набожный крестьянин, которому жилось не очень-то хорошо, но который всегда старался поделиться своим мизерным достатком с другими бедняками. За это и Бог его любил и охранял от всяких напастей.
Однажды поздно вечером сбился он с дороги в тёмном лесу. Блуждая в потёмках, наткнулся на какую-то избушку, которая больше походила на корчму. Зайдя внутрь, крестьянин увидел, что там никого нет. Его это немного встревожило, но когда он перекрестился и произнес молитву, страх покинул его, и он смело пошёл к печи, забрался на неё и уснул.
В полночь послышался за окнами шум, зафырчали кони, залязгало оружие, и вскоре в дом ввалились двенадцать мужчин и зажгли огонь. Это были двенадцать коренастых разбойников, один вид которых вызывал страх.
Атаман держал в одной руке мешок с золотом, а в другой – палку из яблони. Он высыпал золото на стол и начал делить его на двенадцать стопок. Вдруг он услышал с печи приглушенный храп. Атаман, оглядевшись, быстро сообразил, что к ним в дом пробрался чужой человек. Он подбежал к печи и огрел крестьянина палкой.
Но, к удивлению разбойника, крестьянин даже не пошевелился, палка отскочила от него, как от каменной глыбы, и он продолжал преспокойно спать. Тогда разбойник схватил свечку и посветил на него. При свете он увидел, что человек на печи был с ног до головы одет в стальные латы.
Удивленные разбойники посоветовались, поделили золото и после ужина отправились спать. Только один атаман не успокоился и остался со своей палкой сторожить незваного гостя, чтобы тот не убежал.
На следующее утро, когда все встали, то увидели, что у крестьянина уже нет стальных лат, а вместо них лишь шерстяной сюртук. Это ещё больше удивило атамана, и он решил выяснить, в чем тут секрет. Разбойники разговорились с крестьянином, и тот согласился остаться с ними до завтрашнего утра. Они пригласили его к столу, накормили и напоили так, что он, ложась спать, с трудом смог произнести молитву, да и то лишь наполовину.
Разбойники снова окружили его и хотели убить, потому что на этот раз он был только до половины защищён латами, но атаман не позволил.
Проснувшись рано утром, крестьянин хотел уйти, но разбойники не отпустили его и уговорили погостить у них ещё день. Выглядели они приветливо, и человек согласился, а вечером так напился, что не смог даже перекреститься, и заснул на скамье.
На этот раз разбойники, наверное, убили бы его, но атаман отбил их удары своей палкой, а потом всю ночь караулил, чтобы его товарищи не навредили
– Скажи мне, ты часом не колдун? В первую ночь я хотел тебя убить, но тебя покрыли стальные латы, от которых моя палка отскочила, как молот от наковальни, а ты даже не проснулся. На вторую ночь ты был защищён латами только наполовину, а сегодня и совсем без защиты!.. Если ты колдун, то научи и меня своим чарам, а я тебе за это дам мешок золота.
– Нет, я не колдун, – ответил крестьянин, почёсывая в затылке и припоминая, как он пьяный ложился спать, – наверное, это Господь милостив ко мне, потому что, как вы сами видите, на мне нет никаких лат. А если вы видели их на мне, то это была молитва, которую я произнёс, ложась спать… На второй день я спьяну едва произнёс половину молитвы, вот почему наполовину был защищён, а вчера я и вовсе не молился…
– Видно, крестьянин, Господь и в самом деле благосклонен к тебе! – сказал атаман. – Тогда помолись как-нибудь и за меня, потому что сам я молиться не умею, да и не смею, а за это я тебе дарю жизнь… Теперь уноси отсюда свои ноги, пока мои товарищи не проснулись, потому что ты будешь первым, кто живым из наших рук вырвался.
Крестьянин поклонился и пошёл не оглядываясь, и лишь когда вышел в поле, глубоко вздохнул и поблагодарил Бога за свое спасение…
Года через два крестьянин вёз пшеницу в город на продажу и сбился с пути. Блуждая, он попал колесом в болото и застрял. Дёргал коня, дёргал, но воз только глубже увязал.
– Что же мне делать?! – отчаялся он. – Чтоб я скис, но здесь и сам чёрт мне не поможет!
– А вот и ошибаешься, помогу! – вдруг прозвучало над его ухом.
Человек осмотрелся и увидел маленького хромого немца. Он сразу догадался, кто это. А немец улыбнулся, подкрутил усы и продолжал:
– Я тебе помогу. Но не даром.
Крестьянин хотел перекреститься, но не мог вспомнить ни единого слова молитвы. Помолчав минутку, он почесал в затылке и спросил:
– А что возьмёшь за помощь? Небось, душу?
– Нет, душу свою себе оставь. Она у тебя слишком защищенная.
– Тогда что?
– А вот то, что ты оставил дома, но о чем и не догадываешься и не ждёшь.
Крестьянин в нерешительности затоптался на месте, а потом спросил:
– Как же я могу тебе отдать то, чего и сам не знаю?
– Это уж моя забота!.. Ты только подпиши договор, и всё.
Чёрт вынул из-за пазухи пергамент, взял в руки перо, уколол средний палец левой руки крестьянина, макнул в его кровь перо, что-то написал и дал подписать. Человек подписал, как умел, а бес, спрятав пергамент за пазуху, взялся за телегу и достал её без особых усилий. Потом вывел человека на дорогу, а сам исчез.
В городе крестьянин, продав пшеницу, половину выручки спрятал, а на вторую половину накупил икон, крестиков, священных книжечек, житий святых, евангелий, и с этим товаром пошёл по городкам и сёлам, выгодно его распродавая. Через десять месяцев он распродал всё и вернулся домой.
Жена, увидев его в окно, схватила на руки маленького сыночка и выбежала навстречу. Только теперь крестьянин понял, чью душу он записал чёрту. Потому что, выезжая из дома, не знал, что у него родится сын.
Что делать? Загрустил крестьянин, затужил, тайком плачет, но жене ничего не говорит. Через неделю ребёнка окрестили и назвали Нечаем.