Легенды о короле Артуре и рыцарях Круглого стола
Шрифт:
— Ах, — отвечает королева, — я хочу этого так же, как и ты.
— Так вы желаете, чтобы я вошел к вам? — говорит Ланселот.
— О да, — отвечает прекрасная дама и вздыхает.
— Ну тогда я вхожу, — говорит Ланселот.
На окне королевы была железная решетка, но Ланселот взялся за железные прутья и выломал их из каменной стены, и кусок железа пробил его руку до самой кости. Он спрыгнул к королеве в комнату, и она сказала:
— Тише, ибо мои раненые рыцари спят за этой дверью.
Они легли в кровать, и Ланселот, не обращая внимания
— О Иисусе, — говорит он, — вы что, больны, что так долго спите?
И с этими словами он раздвинул полог у кровати и увидел, что простыня, и подушки, и лицо королевы, ее шея и волосы запятнаны кровью.
— Ха, госпожа, — говорит он тогда, — теперь я понял, почему вы хотели, чтобы ваши раненые рыцари были так близко к вам; теперь всем ясно, что вы коварная изменница и неверны моему господину, королю Артуру, ибо раненый человек побывал сегодня ночью у вас в кровати.
Тут вошли десять рыцарей, и они были очень огорчены и сказали все в один голос, что Мелиагранс лжет и что они расскажут это всем, как только излечатся от ран. Но когда они увидели кровь в кровати королевы, то не знали, что и думать, и каждый тайком взирал на соседа.
— Ваши громкие слова не помогут, — говорит Мелиагранс, — ибо все видят, что у леди Гвиневеры побывал сегодня ночью раненый рыцарь; и я не желаю скрывать от моего господина, короля Артура, как постыдно обманывает его супруга.
Сэр Мелиагранс подумал, что таким образом он сможет скрыть свой собственный проступок. На весь этот шум пришел сэр Ланселот, и у него на раненой руке была перчатка. Он спросил, что происходит, и сэр Мелиагранс показал ему кровать королевы.
— Поистине, — говорит Ланселот, — вы поступили не по-рыцарски. Как вы могли раздвинуть полог у кровати дамы, когда она еще лежит там? Даже мой господин, король Артур, не отважился бы дотронуться до полога без ее разрешения.
— Говорите, что хотите, — отвечает Мелиагранс, — я самолично докажу, что леди Гвиневера обманывает короля Артура.
— Поостерегитесь, — говорит Ланселот, — ибо вам придется сразиться со мной, если вы настаиваете на ваших словах.
— Ну и что же, — отвечает Мелиагранс, — хоть вы сильны и отлично владеете оружием, помните, что в таком поединке все решает Господь; поэтому поостерегитесь сражаться за неправое дело, пусть даже и со мной.
— Пусть Господь будет нам судьей в этом деле, — говорит Ланселот, — вы лжете, когда говорите, что один из этих десятерых рыцарей был в постели королевы этой ночью.
Тут Мелиагранс бросил свою перчатку к ногам Ланселота, и тот поднял ее, и они согласились сразиться на восьмой день на лугу близ Вестминстера.
Но Мелиагранс сказал:
— Поскольку мы будем сражаться на поединке,
— Хорошо, — говорит Ланселот.
И Мелиагранс пригласил всех перед отъездом войти в залу и поесть. А после еды он сказал Ланселоту:
— Сэр, не хотите ли последовать за мной и посмотреть мой замок? Ибо его повелел построить мой отец, который, как я знаю, был вашим добрым другом.
— Охотно, — отвечает Ланселот.
И он последовал за Мелиагрансом. Когда они достигли отдаленной комнаты в башне, сэр Мелиагранс наступил на доску в полу, под Ланселотом открылся люк, и он провалился в подземелье под башней, упав с высоты десять локтей.
Когда же Мелиагранс вернулся, и его спросили, где Ланселот, он ответил:
— В замок пришла молодая девица, и он говорил с ней во внешнем дворе замка. Затем он взял коня своего оруженосца и ускакал вместе с ней.
И все подумали, что Ланселот, как обычно, отправился к новому приключению, коня же его оруженосца Лавейна действительно не оказалось в конюшне.
И леди Гвиневера повелела погрузить раненых рыцарей на носилки и поехала со своей свитой домой в Лондон. Когда же король Артур узнал, что сэр Мелиагранс обвинил ее в неверности и бросил перчатку Ланселоту, он воспринял это легко и сказал:
— Мне жаль сэра Мелиагранса, ведь бедняге придется несладко.
5. О том, как Ланселот сбежал из темницы и убил сэра Мелиагранса
Что же до Ланселота, то он томился под башней, и каждый день к нему приходила девица и приносила еду и питье. Она обещала его выпустить, если он с ней возляжет, но рыцарь отказывался.
— Вы неразумны, сэр Ланселот, — говорит девица, — ибо без моей помощи вы никогда не выйдете из этой темницы и не сразитесь с сэром Мелиагрансом, как договорились, и тогда погибнет и ваша честь, и честь вашей королевы, да еще ее сожгут на костре за предательство.
— Вряд ли до этого дойдет, — говорит Ланселот, — ибо каждый поймет, что если я не явился, то, значит, попал в беду или меня предали. И наверняка найдется добрый рыцарь, который выйдет на этот поединок за леди Гвиневеру; а кто будет биться с этим подлым трусом Мелиагрансом, не имеет значения. Но даже если бы вы были единственной женщиной на земле, я все равно не захотел бы иметь с вами дело.
— Ах вы, глупец, — говорит она, — да кто узнает, чем мы с вами занимались в этой башне? Что до меня: коли вы сделаете то, о чем я вас прошу, я никому ничего не расскажу об этом.
В тот день, когда должен был состояться поединок, девица пришла и сказала:
— О, Ланселот, слишком вы жестокосердны. Хорошо, если вы хотя бы поцелуете меня один единственный раз, то я выпущу вас, принесу вам ваше оружие и дам лучшего скакуна из конюшни сэра Мелиагранса.
— Будь по-вашему, — отвечает Ланселот, — один поцелуй я вам обещаю, но не думайте, что я сделаю это с большой охотой.