Легенды о Первых. Часть1. Максимус
Шрифт:
Пройдясь по кабинету, ректор остановился возле зеркала над камином, которое показалось Максиму похожим на картину «Черный квадрат», провёл рукой по раме и тихо произнёс, будто говоря с самим собой:
– Влад, ты мне нужен! И как можно скорее!
После этого Гореслав вернулся к столу.
– «И как Влад его услышит? – отстранённо подумал Макс. – Наверное, это ещё один здешний секрет или прибор местной связи».
– Ты можешь сегодня отправиться на занятия, или лучше дать тебе отдохнуть и прийти в себя? – после некоторого раздумья спросил ректор, пытаясь прочесть ответ в глазах
Максим резко встал, прислушиваясь к ощущениям внутри себя.
– Я не хочу отдыхать! Я не устал, – взволнованно выпалил он. – Можно мне остаться? Только… пообещайте, что дадите мне возможность попрощаться с приёмными родителями: они же не заслужили моего исчезновения!
– Да, конечно, как хочешь, – одобрительно закивал головой Гореслав. – Только придётся немного подождать. А сейчас, дождись Влада, он скоро будет. Новичкам в УМА можно и заблудиться, – добавил он шёпотом и пошёл к двери.
Максиму неистово захотелось открыть браузер и поискать информацию про этих Светозаров: их портреты, биографию, или ещё чего, но вскоре он окончательно убедился, что привычная техника до этих, богом забытых мест, ещё не дошла и гаджетами здесь никто не пользуется, по крайней мере не такими, как в Яви.
В тот же момент в дверь тихонько постучали, она распахнулась, впуская Влада. Макс отрешённо наблюдал, как ректор что-то долго объяснял парню тихим голосом, а потом повернулся, стараясь улыбаться, правда, улыбка у него вышла натянутая и вымученная.
– Думаю, наш разговор не окончен, и нам обоим есть что сказать, – произнёс с нажимом Гореслав Ростиславович, провожая Максима до двери, – Но я вынужден отложить это на другой день: сегодня у меня занятия, впрочем, как и у вас.
Он отступил в сторону, выпуская ребят в коридор.
Глава 4
Если человек готов учиться, учитель всегда найдётся
Парни вышли из кабинета и несколько минут молча двигались по коридору, направляясь к лестнице. Макс шёл чуть позади, задумчиво сунув руки в карманы, и тревожно размышлял над тем, что увидел и услышал в кабинете ректора. Он не испытывал ни страха перед будущим, ни интереса к тому, что его ожидало, только неутихающую боль и печаль.
Неожиданно Влад обернулся, загородив ему дорогу.
– Что у вас там произошло? Почему Аля заперлась в своей комнате и даже мне не отвечает? – прервав размышления юноши, гневно спросил Влад, стараясь поймать его взгляд.
Макс раздосадованно пожал плечами, по-прежнему не вынимая рук из карманов.
– Да я и сам не знаю. Гореслав предложил попробовать увидеть прошлое через Око…
– И что же ты увидел?
– Сначала всё то же: лес, ночь, дорога, авария, – обессиленно начал рассказ Максим, поняв, что парень не отстанет. – А потом… я будто бы прошёл через какой-то портал и оказался на круглой арене, покрытой красным песком. Я представления не имею, где находится такая арена….
– Зато я имею! – холодно и напряжённо кивнул Влад, – Это место называется ристалище, а находится оно в Прави. К твоему сведению, там происходят состязания кудесников, желающих занять важный пост в Триглаве: претенденты показывают свои таланты, а зрители выбирают самых достойных.
– Допустим, – отрешённо кивнул Макс. Ему было тяжело говорить, но Влад выжидательно смотрел, и юноша продолжил рассказ: – На этой арене я увидел родителей… Настоящих, а не тех, которых знал в Яви, – пояснил он.
– Они что, участвовали в состязании? – нетерпеливо перебил Влад, окинув новичка неприязненным взглядом.
– Нет! Это они были принесены в жертву, по крайней мере, это так выглядело! – Макс почти кричал, не в силах сдерживать нахлынувшие эмоции.
Его сердце бухало как сумасшедшее, от гнева всё потемнело и глаза налились влагой, готовой прорваться наружу. Только сейчас парень начал осознавать, что мужчина, лежавший на красном песке, и запертая в клетку женщина были его самыми близкими и родными людьми на свете…. Глаза защипало, в горле снова застрял тяжёлый горький ком, а руки в карманах сами собой сжались в кулаки. Он не мог больше говорить и потому, обойдя Влада, всё ещё загораживающего дорогу, быстро пошёл вперёд, стараясь не выказать слабости.
Белобрысый постоял немного, размышляя о чём-то и с интересом глядя вслед удаляющемуся Максиму, а потом быстро нагнал его и молча пошёл рядом. Так они спустились на несколько этажей и достигли широкой площадки с уходящим к потолку окном.
– Откуда ты знаешь про ристалище? – вдруг с укором спросил Максим, останавливаясь возле окна.
– Знаю! – отчего-то тихо ответил Влад, – Бывал там. А вот Алька не была, и значит, её встревожило что-то другое…
Макс понимающе кивнул. Он и сам об этом думал. Сначала он отреагировал на увиденную сцену спокойно, ведь в ней не было ни крови, ни боли, просто лежащий на красном песке мужчина с такими знакомыми чертами лица. Но потом… Потом был неприятный страшный голос, от которого холодок пробежал по телу, а волосы на затылке встали дыбом, кровавая рана на груди отца и кричащая в клетке мама. Он не хотел об этом рассказывать. Не хотел, и всё тут!
– Может, Аля как-то узнала моих родителей? – неуверенно пожал плечами Максим.
– Откуда? – снова нарушил гнетущую тишину Влад. – Как девочка, что провела всё своё детство в Яви, могла узнать кого-то в твоём видении? Она же кроме детского дома ничего больше и не видела. А помимо твоих родителей там ещё кто-то был?
Макс с угрюмым видом кивнул.
– Там был человек в тёмной длинной одежде, точнее, не человек даже, а смутный силуэт, тень, – зябко поёживаясь, сказал он, снова сжав кулаки в карманах.
– Мужчина в длинном плаще? – Холодно кивнул Влад и быстрым шагом направился к лестнице. – Тогда понятно…
– Что тебе понятно? – зло огрызнулся Максим, но белобрысый был уже далеко, перепрыгивая через ступени и спускаясь всё ниже и ниже, в то время, как Макс остался растерянно стоять на лестнице, не зная, что ему делать дальше.
И почему он раньше не ценил таких простых и привычных вещей, как любовь родителей, мелкие домашние хлопоты, совместные путешествия? Мамина забота казалась навязчивой опекой, а наставления отца – глупостями и занудством. Почему считал себя слишком взрослым, а родительские сантименты раздражали…