Легенды о славном мичмане Егоркине
Шрифт:
– Короче так, мужики, завтра нас по этому случаю будет смотреть высокий штаб нашей славной флотилии». – он сделал эффектную паузу – во главе с самим командующим!
«Мужики» задумались. Этого только и не хватало нашему славному экипажу! Командующий был Моряк, именно с большой буквы, дело знал, не гнушался лично лазить по самым скрытым корабельным закоулкам. И знал сам, без подсказчиков, что, где и как должно быть на корабле. И также был строг и взыскателен. Это понятно – чтобы добиться хотя бы приличного среднего уровня, планку требований надо поднимать. Достигнут или нет, вопрос открытый, но стремиться будут. Это-то нам было ясно уже тогда… А чтобы облазить наш «крейсер» с носа до кормы и с киля до клотика времени много не надо, часа будет более чем достаточно. А наши недостатки
– Дело, похоже, труба, но лапки задирать сами не будем! Ночь – длинная и белая! Помощник, стройте экипаж! – уже уверенно, явно с созревшим решением, сказал командир.
Да, поработать пришлось! Надо отдать должное находчивости, распорядительности и запасливости помощника – нашлись и нужная краска, и инструменты. Матросы и мы работали весело и зло, дело двигалось, да так, что объем выполненной работы превышал обычный раза в три, к нашему собственному удивлению. У «пома» нашлись «излишки» продуктов, мы устроили «ночной чай» в кубриках, чтобы поддержать и как-то стимулировать всех участников «аврала». Я носился и кубриках, и в машине, где – подбадривая, где – следя за тем, чтобы не переусердствовали и не «угорели» от паров синтетической краски. Из динамиков летела веселая музыка, даже по верхней палубе, не смотря на глубокую ночь. Соседи и дежурная служба не возмущались – понимали «вкус момента».
К утру мы сделали почти все, что хотели. А помощник, Сергей Владимирович, продолжал удивлять – экипаж построился на подъем флага в совершенно новом рабочем платье и новых же сапогах. На флагштоке заполоскался новенький, тщательно отглаженный Военно – Морской флаг. Все командиры боевых частей, старшины команд доложили о готовности к смотру, предъявили командиру свою документацию. Все! Теперь началось время тревожного ожидания. Готовы-то мы готовы, но… Пути начальства неисповедимы…
Потом забегавший к нам глотнуть чаю дивизионный минер Петр Семенович сообщил, что представители МТУ флота действительно обнаружили свежие вмятины на легком корпусе лодки. Следы, как говорится, были налицо. Скрыть, если кто-то и хотел, факт попадания торпед, не удалось. Да и в гарнизоне об этом знали, в женских устах все обросло утрированными подробностями, в очереди женщины говорили о подлых «овровцах», чуть было не угробивших своими торпедами их героических мужей – подводников. Все эти слухи нам принес из поселка, вместе с почтой и сигаретами, один из наших мичманов, посланный для сопровождения почтальона и киномеханика.
Ближе к обеду, мы заметили двигающиеся в нашу сторону «Волгу» и несколько «УАЗ» – иков. Явно наступал «момент истины» для всех нас.
Машины подошли к учебным корпусам дивизиона. В гарнизоне это место называлось – «там, где кончается асфальт». Дальше дорога, доставшаяся еще от немцев и финнов, шла к топливным складам, но асфальтом наши флотские дорожники ее уже обделили. Из машин стали выходить офицеры, ожидая, как видно, распоряжений командования. Командующий неторопливо вышел из машины, подождал комбригов – и нашего, и подводников, наших же соседей по гарнизону, (откуда и была «пострадавшая» лодка), а также командира минно-торпедного комплекса, готовившего эти торпеды и кровно заинтересованного в «нужных» выводах.
Экипаж стоял в ожидании. Командир и я встали у трапа. Внимательно и оценивающе адмирал осмотрел борт и настройки корабля и что-то одобрительно сказал сопровождавшим офицерам. После чего, зашел на борт, принял доклад, громко и четко поздоровался с экипажем, затем – за руку – с каждым офицером и мичманом, попутно задавая простые вопросы. Кто – то из сопровождающих офицеров штаба флотилии, осмотрел матросов и восхищенно сказал: «Обратите внимание, товарищ командующий, у них – новые сапоги и робы!». Адмирал нашел взглядом помощника, чуть заметно улыбнулся, и сказал; «Смотрите, товарищ лейтенант, социалистическая предприимчивость – это похвально, но она должна иметь четкие ограниченные и, главное, законные границы!». Выслушав доклады, лично посмотрев карты и кальки маневрирования, он остался доволен. «Ну, что, товарищи комбриги – за торпедную стрельбу кораблю утверждаю оценку «отлично». Попадание даже не условное! Подводники не возражают? Все документы –
Тут командующий сказал, обращаясь к нашему комбригу:
– Заметьте, Сергей Сергеевич – я не требовал этот корабль под смотр, вы сами предложили! А теперь – пойдем вместе с вами и посмотрим!
Как мы и предполагали, смотр был серьезный и внимательный. Нас, корабельных офицеров, сразу куда – то оттеснили «гости», лишь командира никто не решился отодвинуть от командующего – командир на флоте – он и есть командир, несмотря даже на его скромные «две с половиной нашивки» на фоне широких шевронов. Замечания были, конечно, но – больше рабочие, чем «криминальные», достойные немедленной административной реакции. Да и высказывал их командующий лично командиру, доброжелательным тоном, в виде советов более опытного старшего коллеги. Зайдя в нашу «игрушечную» кают-компанию, где стояла наша гордость – 10 – ведерный аквариум, добытый где-то старшиной команды гидроакустиков (и секретарем комсомольской организации – по совместительству). В нем, среди густых водорослей, ракушек и камней, лениво плавали разноцветные и разнокалиберные рыбки. Вот это – то адмиралу и не понравилось! Он сказал, что у него когда-то, на корабле 1 ранга, был один офицер, которого рыбки довели до депрессии и бездеятельности, введя его в созерцательный образ жизни.
– Пришлось с ним расстаться! – многозначительно вздохнул адмирал. Вокруг все молчали и внимали ему. Я мог бы поспорить с этим, почти двухметровый мой командир, главный идеолог создания этого «живого уголка», – тоже. У нас были свои резоны, но мы скромно держали их при себе – ну зачем же расстраивать уважаемого человека? И тут командующий разглядел лежавшую среди камней на песчаном дне маленькую пластиковую модель подводной лодки 613 проекта, обросшую зеленью от спокойной жизни в соседстве с рыбками.
– Ага! – иронически воскликнул он, и подозвал к аквариуму комбрига подводников: – Теперь вы поняли, почему они в вашу лодку так аккуратно влепили обе свои торпеды?» – и обращаясь уже ко мне – А зачем она там?
– Это, товарищ командующий, как символический поверженный враг. Мы же противолодочники! – нашелся я.
– Вы, товарищ политработник, тогда хоть бы на ней букву «U» – от немецкого «unterbot», написали, что бы всем сразу понятно было, что она – вражеская.
– Есть, сейчас они исправятся! – вступился за меня наш замначпо Виктор Павлович.
– Ну, вот, то-то! – усмехнулся командующий, взглянул на свои часы и заторопился, вежливо отклонив наше приглашение к обеду из-за полного дефицита времени. А вот это он зря – кок у нас был еще тот, с талантами от Бога, и когда у него случался полет вдохновения, то он готовил на весь экипаж ресторанные блюда, причем из самых что ни на есть простых продуктов. Об этом можно было написать целую историю, как он это делал! Но настаивать мы не стали… Адмирал приказал экипажу заниматься по плану, и построения по случаю его проводов не организовывать. Поговорив с командиром еще немного на причале, он и старшие офицеры его штаба сели в свои машины и уехали дальше. Флотилия тогда была большая, даже очень большая…
Вернувшись сразу после проводов командующего в кают-компанию (обещания надо выполнять! особенно, когда это найдется кому проверить…), мы с Виктором Павловичем уже застали в ней нашего комсорга. Он был уже в курсе – вестовые сообщили. Мичман выловил со дна позеленевшую от микроводорослей модель лодки, протер ее, приготовил паяльник, бутылочку с черным лаком и кисточку. Просверлив дыру паяльником в корпусе модели, стилизовав ее под рваную пробоину от торпеды, Василий, закусив от усердия кончик языка, лаком вывел на ограждении рубки букву «U». Не сговариваясь, мы втроем переглянулись и … комсорг вывел еще и номер 439. Это был действительный бортовой номер нашего «условного противника», которого мы вчера так «огорчили». Все понимающе засмеялись. Лодка была торжественно возвращена на свое место, на мгновение распугав ярких обитателей аквариума.