Легенды Солнечной системы: Поколения
Шрифт:
Конгломерация ЮСа хотела мира и поэтому готовилась к войне.
***
Майк сжал зубы и случайно прокусил губу. Солоноватый вкус крови он даже не сразу заметил. Облизнув ранку, подбородком снова вдавил клавишу вызова командования. Отклика не было.
Все пошло наперекосяк под самый конец – а как все хорошо начиналось!
Они высадились в капсулах прямо на головы конгломератам. Расстреливая неуклюже убегающие фигурки персонала верфи, Майк даже скалился, представляя себя в тире. Да это было круче, чем тир! Он, штурмовик-наемник, в свои девятнадцать уже прошедший три боевые операции, атаковал
Он перестал стрелять по убегающим конгломератам и замер, прикрывая наводящего в заранее оговоренном на инструктаже секторе.
«Наемник – это ствол в боевой амуниции. Все прочее – эмоции, чувства, свобода воли и индивидуальность личности – всего лишь обвес, который крепится на этот ствол».
Слова из Кодекса Наемников вдохновляли.
Наводящий сверил последние данные на закрепленном лазерном целеуказателе и хлопнул его по броневому наплечнику. Майк поднял вверх кулак и, разжав его, указал направление на капсулу. Вспышки вверху он заметил слишком поздно. Сразу нырнув под навес в трех метрах от капсулы, раздраженно цокнул языком. Наводящий распластался на плитах верфи, в его спине зияла дыра размером с паек космопрова.
Майк задрал голову и осторожно выглянул из-под навеса. Крупнокалиберного орудия нигде не было видно. Нужно было добраться до капсулы как можно быстрее, или он все равно погибнет, когда кулаки ракет размолотят верфь.
«Наемник – призрак, управляющий куском мяса под напряжением, надетым на кости, сделанные из звездной пыли. Как он может кого-то бояться?»
Слова из Кодекса Наемников ободряли.
Майк рванулся и в три прыжка очутился возле капсулы. Вбил себя в нишу, автоматика тут же закрыла роликовые шторы. На экраны шлема высветились изображения с происходящем вокруг капсулы. Два ярких луча мазнули с краю экрана – это спаренная лазерная установка среагировала на движение и выстрелила, не получив отклика от запроса свой-чужой.
Изображение поехало вниз – капсула взлетала. Майк выдохнул и тут же глаза его раскрылись от неожиданности. Капсулу тряхнуло, один из экранов выключился. По ним стреляли!
Совсем рядом с капсулой пролетела шестидесятиметровая башня ракеты и на страшной скорости проломила плиты верфи. Капсула сменила траекторию направления и экран открыл всю панораму творящегося на верфи. Разгневанный дождь из сотни ракет ломал плиты, строительные леса, корпус звездолета. Пробив грунт на несколько десятков метров вглубь, монстры сдетонировали, и вскоре вся поверхность Оберона вздыбилась, как будто что-то рвалось из-под поверхности спутника.
Он отключился на несколько секунд, когда капсулу закрутило и перегрузка резко выросла до двенадцати G. Автоматика боевого скафандра врубила противоперегрузочные протоколы, но векторная величина была слишком большой.
Очнувшись, Майк скосил глаза в нижний угол. Все три его соседа по капсуле были мертвы. Наводчик остался на верфи, ставшей его могилой, а еще два силуэта горели красным – наемники были мертвы. Штурмовика он знал по имени – тихая девочка Миа. Когда нервничала, вечно мазала по мишеням, уводя оружие вверх.
Майк снова
«Наемник не должен бояться. Страх – убийца разума, смерть, уничтожение и провал. Наемник встретится лицом к лицу со своим страхом. Наемник позволит ему пройти через себя и сквозь себя. И когда страх покидает тело и разум, наемник обратит внутренний взор на его путь; там, где был страх, не будет ничего. Остается лишь наемник без страха».
Слова из Кодекса Наемников успокаивали.
Ускорение уносило капсулу все дальше в пространство.
***
После пяти импульсов еще сутки двигались на ионном приводе. Сигнал ускользал, и капитан «Ремкорры» дал еще один импульс наперерез.
На третьи сутки сблизились с источником сигнала, уравняв скорость и траекторию. Богдан в шлюзе хлопнул Фиону по шлему и венерианка повернулась к парню, злобно сверкнув взглядом. Богдан поднял большие пальцы, увидев у нее на поясе табельный плазмер. Инструкции, будь они неладны. Вот только она теперь никогда не забудет оружие. Не те времена.
Источником сигнала оказалась капсула нестандартной конфигурации: разбитая и разлохмаченная, с торчащими во все стороны внутренностями систем. Богдан полез в верхнюю часть смотреть «тормоза» – инерционные одноразовые патроны на гидразине, способные погасить скорость летящей в пустоту капсулы. Фиона полезла вдоль нижней части.
Капсула имела форму удлиненного ромба. Первая грань была с пустой нишей, внутри ничего не было, кроме мигающих в аварийном режиме систем. Во второй грани, как и в третьей, было жуткое месиво из кусков скафандров с обледенелыми останками. Судя по рваным краям в третьей нише, очередь из крупнокалиберных вольфрамовых болванок прошила капсулу насквозь.
– Кэп, у меня тут два жмура, – отчиталась Фиона.
– Нехорошо, – проскрипел оставшийся на «Ремкорре» капитан.
Последнюю нишу пришлось вскрывать, Фиона не сразу нашла утопленный в корпусе рычаг аварийного вскрытия. Свернувшяся вверх тонкая штора открыла перед ней сидящего человека в боевом скафандре. Рука рефлекторно потянулась к поясу за плазмером. Человек медленно опускал направленный вверх ствол штурмового оружия. Фиона вскрикнула и выстрелила в упор несколько раз.
– Что ты там орешь? Третий жмур оказался страшнее первых двух? – веселый голос Богдана под конец заглушили помехи. Жмоты на Каллисто уже полгода не хотели ставить новую систему связи на «Ремкорру». Фиона глубоко вдохнула.
– Иди в Вальхаллу, воин, погибший в бою, – пробормотала Фиона слова обряда, – Да! Немного на тебя похож, я и обосралась, что это твой брат и придется еще и его тупорылые шутки терпеть на пути назад!
– Какая же ты иногда сука, Фиона, – засмеялся Богдан.
Сверкнувшие языки гидразина погасли, снизив скорость капсулы, Фиона и Богдан выключили все системы и погасили сигнал. Выкинув трупы, свинтив все ценное и работающее, они установили расплавители и вернулись на борт «Ремкорры». Под огромной температурой оставшаяся скорлупа капсулы сплавилась в небольшой куб, который закрепили на внешнюю обшивку и вскоре «Ремкорра» уже возвращалась домой, на Каллисто.