Легенды темного тысячелетия
Шрифт:
Но первый год еще не истек, когда две трети первопоселенцев были уже мертвы.
Неистовые электрические грозы выжигали оборудование, неукротимые ураганы подбрасывали, словно игрушки, тяжелые, нагруженные рудой машины. Сейсмическая активность приводила к обрушению туннелей выработок. Подземные газы воспламенялись от огня плазменных горелок. Люди убивали друг друга за права на шахты, где даже находиться слишком опасно. Немногочисленные прокторы предпочитали смотреть в другую сторону, получая взятки, равные годовой зарплате в более пригодных для жизни мирах, и считая дни, оставшиеся до перевода.
Порой геологи возвращались из глубоких расщелин и туннелей в кратерные
Вот и росли кратерные города, распространяясь подобно струпьям проказы вдоль глубоких ран, оставленных ударами метеоритов. Люди ежедневно гибли тысячами, становясь жертвами ветра, землетрясений, беспечности и жадности. Куда большее число лишалось рассудка из-за отравления тяжелыми металлами, все возрастающих долгов, банального стресса от труда в опасных условиях, да непомерных норм выработки, установленных хозяевами, наслаждающимися жизнью на расстоянии десятков световых лет от Тренодии. Шахтеры слепли, травясь самодельной выпивкой, либо угасали от наркотиках вроде «черной Леты» или же «сомны». Иные искали утешения в речах странствующих проповедников, перепоручая судьбу в руки святых. Проповедники собирали десятину и отправляли верующих обратно в бедные жилища — возносить бессмысленные молитвы и жертвоприношения.
Разумеется, это было бесполезно. Пока однажды некий геологоразведчик по имени Хьюберт Логр не вернулся из разлома, не распродал все свое имущество и не начал проповедовать новую веру по кабакам и темным закоулкам кратерных городов. Логр не требовал с прихожан десятины. Более того — он обещал им открыть сокровенные тайны Тренодии. Он обращался к сломленным шахтерам, больным проституткам и даже жалким ворам, рассказывая об Утраченных Князьях, блуждающих в пустоте и ищущих дорогу в заблудший мир. Утраченные Князья обладали могуществом, значительно превосходившим возможности простых смертных… и даже Бога-Императора, не предлагавшего ничего, кроме мутных предсказаний и лживых наставлений тем, кто жил и умирал под Его ярмом. Логр обращался к трепещущей толпе, убеждая, что пора принести такую жертву, чтобы Утраченные Князья узрели ее, подобно маяку в бездне, и вернулись на его зов. И, возвратившись, наделили верных дарами, превосходящими самые смелые ожидания.
Когда агентура Экклезиархии и планетарного губернатора осознала, что за зло посеяно среди населения, было уже слишком поздно.
Потрепанный челнок класса «Аквила» едва успел коснуться посадочной площадки, отлитой из пластали, как Алабель Сантос выпрыгнула из кресла и торопливо спустилась по откинутым сходням. Даже если бы на ее груди не сверкала мрачным блеском инквизиторская инсигния, она все равно внушала бы страх благодаря богато украшенной силовой броне. Одна рука женщины покоилась на рукояти инферно-пистолета, а в ножнах на другом бедре ожидал своего часа силовой кинжал.
— Привести орудийные сервиторы в готовность, — на бегу бросила Алабель дородному мужчине средних лет, старающемуся одновременно выпутаться из ремней безопасности и натянуть респираторную маску. — Я не собираюсь тут задерживаться.
Мужчина
Фиолетовая молния разорвала небо над головой, на долю секунды озарив суматоху, творящуюся на посадочной полосе. Техноадепты суетились возле длинного ряда замерших на земле «Стервятников», подтягивая к ним топливные шланги и перезаряжая ракетные установки, подготавливая машины к очередному боевому вылету в Баальбек-сити. С другой стороны от пластальной площадки разместилось звено штурмовых «Валькирий». На ветру развевались красные, предупреждающие об опасности флажки на подвешенных под короткими крыльями ракетах «Адский удар». Взвод облаченных в броню штурмовиков нетерпеливо переминался с ноги на ногу возле готовящегося к взлету транспорта. Их призвали из мобильных резервов гвардейского полка. Сейчас солдаты ждали приказа выступать, проклиная ураганный ветер.
Сантос заметила пермакритовые бункеры полевого штаба полка буквально в паре сотен метров от посадочной полосы. Бледные очертания новостроек ярко контрастировали с окружающим темно-серым пейзажем. При ее приближении часовые взяли оружие на изготовку, но тут же торопливо отошли, разглядев инсигнию. Вскоре она миновала воздушный шлюз, протолкнулась сквозь толпы ошалевших и усталых штабных офицеров. Затем, словно на параде, зашагала прямиком к широкому столу стратегического планирования, на котором была расстелена старомодная бумажная карта Баальбек-сити. Поверх нее лежали несколько листков с зернистыми распечатками снимков, сделанных приборами пикт-слежения, с видами городских кварталов. Прямо сейчас эти изображения старательно изучал коренастый офицер в форме Терасийских драгун. Его сопровождали двое штабистов и рослая, суровая женщина, чей ледяной взор мерцал из-под козырька комиссарской фуражки.
Полковник поднял взгляд, заметив приближение Сантос. Он уже явно готовился отдать довольно резкий приказ, но увидел поблескивающую инсигнию. Слова застыли у него на губах, а лицо побледнело. Взгляд офицера медленно поднялся выше, к голове инквизитора, жестко зафиксированной в бронзовом каркасе брони. Это придавало ее вполне миловидному лицу мрачноватый ореол святого мученичества.
— Как я понимаю, вы полковник Равин? — без лишних предисловий заявила Сантос, и ее аугментический глаз вспыхнул грозным красноватым огнем. — Я инквизитор Алабель Сантос из Ордо Еретикус. Какова ситуация?
К его чести, полковник держался так, словно нежданный визит имперского инквизитора в штаб был не более, чем каждодневной рутиной.
— Два месяца назад диссидентское движение, зародившееся в среде старателей, сумело организовать полномасштабное восстание, охватившее всю планету. Они сумели справиться и с местными прокторами, и с контингентом СПО…
— Полковник, мне известно, почему вы здесь, — отрезала Сантос. — Я прочла все отчеты, начиная с того самого дня, как вы прибыли на Тренодию.
Инквизитор присмотрелась к разбросанным снимкам и, подняв один из них, швырнула через стол полковнику. На пикт-отпечатке, сделанном с большой высоты, можно было разглядеть толпу, собравшуюся вокруг обветренного костяного обелиска и простирающую руки к отвратительному идолу на его верхушке.
— Вы столкнулись не с диссидентами, — ледяным тоном заметила Сантос. — Все намного хуже.
Полковник Равин и комиссар переглянулись.
— Они называют себя культом Черного Камня, — произнесла комиссар. — Но это все, что нам пока удалось узнать.