Легион Безголовый
Шрифт:
Дальше вспоминаем хором и не очень стройно. Зато красиво.
— Между первой и второй?
Баобабова хихикает, обнимает меня, производя удушающий захват за шею, и говорит, что я, в каком-то отношении, даже нормальный старший лейтенант, и недрогнувшей рукой повторяет из фляжки.
— Анекдот слушай. Встречаются на пляже генерал и прапорщик…
— А генерал-то какой гад!
— …а прапорщик ему отвечает…
— А Угробов…
— Сволочи все, Лесик!
— Мафия крепко всех засосала!
— Ягода-ма-ли-на!..
— …Нас
Баобабова прижимает к губам палец, которым недавно грозилась двери, упирается лбом в мой лоб и, бешено сверкая зрачками, шепчет:
— Лешка! Что делает бесшабашный мужик и порядочная девушка, находясь под арестом в пустой и закрытой комнате? Давай, а?
— Я не буду больше угробовский пазл складывать. Не хочу!
— Ну, Лесик! Ради меня.
— У меня другие планы на сегодняшний вечер. Там еще осталась капелька прабабкиной отравы?
Как говорят закоренелые алкоголики, все дальнейшее помню ясно, но неточно. Помню, как к нам заходит капитан Угробов. Втолковывает что-то насчет нового задания, на которое мы отправимся после наступления затишья. Потом по кабинету шляются зеленые человечки, выпрашивая у Баобабовой раритетную жидкость из фляжки. Мол, она им нужна для поддержания жизни на далекой планете из созвездия Козерога. За что тут же, не отходя от кассы, получают и за козерогов, и за погубленную на их планете жизнь. Потом Баобабова куда-то исчезает. Во время ее отсутствия из коридора слышатся выстрелы, кой-какая не совсем порядочная ругань и визг секретарши Лидочки. Запоминаются отдельно услышанные слова: “Тыловая крыса …выдеру космы …моего Лесика …отойди, Угробыч, пока не пристрелила”.
Когда появляется Баобабова, я хочу сразу же рассказать ей об инциденте в коридоре, но Машка, на глазок отмерив по половинке крышечки, заявляет, что пить много вредно, и мы идем самостоятельно искоренять преступность в нашем любимом районе.
Перешагнув в коридоре через десяток постанывающих тел в форме спецназовцев и отметив у стенда “Помогите им сухарями” секретаршу Лидочку с потрепанными кудрями и размазанной по щекам помадой, мы вываливаемся на свежий воздух.
— А Угробов приказал…
— Трепло твой Угробов. С пяти шагов из табельных отказался. А на кулаках он слабак.
Внимание наше привлекает подозрительная личность на босую ногу и в тулупе из недавно освежеванного белого медведя. Личность пристает к прохожим, прося по железнодорожному атласу указать направление на горы Гималаи. Судя по нечленораздельным звукам, личность явно не имеет российского гражданства. Гость страны, одним словом.
Пока я помогаю заблудившемуся иностранному туристу проложить по атласу кратчайший маршрут, Баобабова подремывает, уткнувшись в мохнатое плечо туриста.
Снова появляются маленькие человечки. На этот раз оранжевые. У них другое предложение. Они отвозят нашего дорогого гостя в Гималаи, а Баобабова за это капает им пять капель высокооктанового ракетного
Заканчивается все тем, что мы с Машкой заталкиваем упирающегося и непонятно голосящего товарища в медвежьей шкуре в подогнанное зелены-' ми человечками маршрутное такси серебристого цвета с огоньками по ободку. Прапорщик честно выполняет свою часть сделки, отоваривая оранжевых, не отходя от кассы. Человечки протестуют, но Машка их убеждает табельным оружием. Дорогой иностранный гость и приставучие оранжевые попрошайки улетают, а мы с напарницей решаем, модно или нет в этом сезоне разгуливать по городу в варежках из белого медведя.
Заставляем встречный милицейский патруль петь с нами про ягоду, которая малина.
В киоске покупаем упаковку мороженых сарделек, бутылку кетчупа и шоколадку. Пока я шуршу оберткой и давлюсь шоколадкой, Машка грызет сардельки, запивая их из горла кетчупом.
Оказываемся в консерватории.
— Ягода-ма-ли-на!
Во втором акте Баобабова в грубой форме объясняет дирижеру, что припев про малину должны петь все, а не только скрипачи и скрипачки. Дирижер долго не соглашается, за что Машка ломает его палочку и руководит оркестром сама.
— Нас с собой манила!
Зрители долго не отпускают со сцены Баобабо-ву. Приходится петь на бис. — В поле звала!
Осознаю себя не окончательно потерянным для общества в круглосуточном банке, где мы укладываем на пол посетителей и персонал, объясняя им, как правильно уберечься от вооруженного ограбления. Потом все вместе едем в баню. Потом снова в банк занимать до получки. Потом убегаем от розовых человечков, предлагающих в обмен за Машкины капли абсолютной невидимости выдать каждому гражданину Российской Федерации по пятьдесят тысяч американских рублей. Наученные инопланетными товарищами, маскируемся в парке аттракционов.
Окончательно лишаюсь ориентации в плавающем лебеде, роняя голову на железный кулак давно храпящей напарницы. Совсем не к месту приходит удивительная теория о возникновении в человеческом мозгу извилин. Теория спорная, но верная. Чем больше бьешься головой, тем больше извилин.
Теряю память, свернувшись калачиком на коленях у Машки.
Полцарства за Упсу!
Холодно. Пытаюсь натянуть на голову одеяло. Оголяются пятки. Еще холоднее. Подтягиваю ноги к подбородку. Начинают дрожать коленки и спина. Не выдерживаю, просыпаюсь.
На соседнем топчане спит Баобабова. Детская улыбка, спокойное дыхание, превращающееся в густой пар, упавшая на пол простыня, заледеневшая кожаная юбка с бронированными накладками вместо карманов. У Машки бронежилет, скорее всего, утепленный, поэтому ей, в отличие от меня, хорошо и спокойно.
— Маша! Маш!
Баобабова резко соскакивает с топчана, визжит, наступая пятками на холодный пол. Обнаруживает рядом меня и успокаивается. Когда надежный напарник рядом, любой прапорщик утихомиривается мгновенно.