Легион Кэнби
Шрифт:
Брови Коупера поползли вверх.
— Бог ты мой, — прошептал он. — Не тот ли Гордон Кэнби, который командовал во время войны Девятнадцатым Звездным Легионом? Вы чертовски на него похожи.
— Пожалуй, этому есть причина, — с усмешкой ответил Кэнби.
— Разрази меня гром! — воскликнул Коупер. — Кэнби, ведь я с тобой летал!
Кэнби щелкнул пальцами.
— Лео Коупер! Лейтенант Лео Коупер. Все верно. Я слышал, что ты ушел в шоу-бизнес. Но, Боже, никогда бы не подумал… — Кэнби указал пальцем на улыбающегося человека перед ним. — Так, значит, это ты снял «Солдата удачи»? Здорово!
— Черт, Кэнби, — небрежно бросил Коупер, — я все делаю здорово.
Кэнби
— Кто бы спорил.
Коупер оглядел убогий кабинетик и пробежался пальцами по волосам.
— А ты, значит, и есть тот парень с «DH98»? И что вы с ними делаете?
Кэнби ненадолго задумался.
— Ну, в общем-то, — осторожно произнес он, — сдаем.
— По дороге сюда я видел, как один из них летел, — заметил Коупер. — А какой-нибудь еще годится для полетов в космос?
— Все четыре, — не без гордости объявил Кэнби.
— С экипажами?
— Держу пари, со многими ребятами ты знаком лично, Лео.
— Пожалуй, — улыбнулся Коупер. — Тогда все ясно. Значит, говоришь, корабли летают?
— Лучше новых.
Некоторое время Коупер молча улыбался.
— Ладно, — произнес он. — Насколько я помню тебя и всю старую компанию, вы зря трепаться не будете… Вышло так, что я подыскиваю пару «DH98» для своей голодрамы «Эскадра самоубийц». Конечно, о войне. Могу предложить не бог весть что, но все-таки деньги.
— От денег не откажусь, — ответил Кэнби, надеясь, что его волнение не слишком заметно. — Как ты о нас узнал?
— Позвонил старине Немилу Квинну, — объяснил Коупер. — Ему никак не надоест копаться в послевоенном дерьме — к нынешней кампании это нисколько не относится. Он и предложил мне переговорить с вами. — Гость снова оглядел комнату. — Похоже, вы еще только встаете на ноги.
— Кажется, ты попал в самую точку, — признался Кэнби.
— Значит, вы заинтересованы в моем предложении?
— Когда начинаем и где понадобимся?
Коупер усмехнулся.
— Всех дел — на две недели. Пара мелких планет Альфы Центавра — я дам координаты. Хотелось бы начать как можно раньше. Как насчет следующего понедельника?
Кэнби недолго раздумывал.
— Устроит. А как с оплатой?
— Мы устанавливаем экипажам оклады по тарифному расписанию. Стандартные расценки на аренду кораблей.
— Понятия не имею, что это значит, — заметил Кэнби.
— Тебе понравятся расценки, — пообещал Коупер. — Казначей у вас есть?
— Да. Старик Уорвик Джонс. Помнишь его?
— Хороший парень, — с усмешкой проговорил Коупер. — Мог добыть кредитов тогда, когда другим легионам приходилось неделю ждать выплат. — Он улыбнулся. — Я захватил с собой бухгалтеров. Давай свяжем их со стариком Джонсом, и пусть он сам скажет тебе, какая выгодная сделка тебя ждет. Идет?
— Идет, — согласился Кэнби и взялся за голофон. — Я позову Джонса сюда.
В течение двух часов сделка была оформлена, Легион Кэнби получил первого клиента, а также финансовую поддержку в самый критический момент своего существования.
Лишь пару часов спустя, почти в противоположной части мира, Ренальдо поднес к своим толстым губам очередную чашку шоколада с бренди и довольно улыбнулся, когда по языку стала растекаться густая сладкая жидкость.
«Весенний Дивертисмент», — с грустью подумал Ренальдо. Май уже наполовину кончился, и время, казалось, летело. Все равно. Пропустить такое событие невозможно. В список гостей входили все, кто что-то значил в Империи. Ожидалось даже появление императора Филанте.
В
До представления собственных Живых Картин Ренальдо оставалось чуть больше года, поэтому граф отнесся к своему костюму с большим, чем обычно, вниманием. Он оделся в стиле конца восемнадцатого века — длинные полосатые брюки, обтягивавшие толстые ноги графа, белый, до икр, фрак с очень высоким воротником, преувеличенно широкими лацканами, а также завышенной талией (призванной отвлечь внимание от огромного живота). Накрахмаленный полотняный галстук прятал и подбородок, и рот Ренальдо. Чтобы показать «революционные» симпатии, он прикрепил к лацкану розочку красного, белого и синего цветов. Даже парик графа был настоящим — вся масса прямых волос зачесывалась с затылка на лоб, придавая прическе демонический вид.
В тот вечер под высокими сводами Концертного зала собрались костюмированные участники пиршества. Кроме изысканного камерного оркестра из девятнадцати инструментов, к их услугам были накрытые столы, простиравшиеся от сцены до дверей, и не менее двух сотен расторопных слуг. Приглашения получили самые важные лица Империи — как следствие, огромный Гэтвикский космопорт Лондона на несколько дней наполнился изящными космическими кораблями со всех концов Галактики.
В то время — перед Большим Ужином и Живыми Картинами — как раз прибывали влиятельные гости, обмениваясь любезностями, а нередко и деловыми предложениями. Сам Ренальдо всего пару минут назад заключил выгодные сделки с двумя многообещающими администраторами на бирже политического руководства и вознаграждал себя восхитительной вишней в шоколаде. Неожиданно его плеча коснулась чья-то рука. Повернувшись, Ренальдо оказался лицом к лицу не с кем иным, как со своим «тупоголовым» Лотембером, одетым в безупречный фрак, жилет, рубашку, аскотский галстук и полосатые брюки — совсем как дипломат конца девятнадцатого века. Для графа это явилось весьма неприятным сюрпризом. Впрочем, Лотембер держал под руку блондинку с весьма незаурядной внешностью. Эта дама была одета в костюм — что за чудо! — идеально подходивший французскому костюму тысяча семьсот девяносто пятого года самого Ренальдо!
— Мой господин, — произнес красавец-министр, опуская монокль и низко кланяясь, — я ждал удовольствия лично встретиться с вами сегодня вечером.
Ренальдо собрался было недвусмысленно высказать, как он относится к продолжавшимся неудачам с кирскианскими пиратами, однако не решился проявить грубость перед дамой. Изображавшая нимфу, символ распущенности той «новой» эры, незнакомка была одета — очевидно, прямо на голое тело — в длинное, плотно обтягивавшее фигуру прозрачное платье с немыслимо высоким разрезом спереди — а-ля дорический хитон. Платье имело завышенную линию талии — как раз под красивой маленькой грудью — и низкий вырез. Он мог бы показаться очень откровенным, если бы сквозь прозрачную ткань столь отчетливо не вырисовывались соски, делая декольте просто лишним. Убрав волосы на греческий манер, «нимфа» вплела ленты в роскошные белокурые локоны — по всей видимости, натуральные! Кем бы ни являлась эта великолепная незнакомка, она служила олицетворением эры неприкрытой вольности.