Легион Проклятых
Шрифт:
– Керш! – позвал Скейс, с трудом переводя дух. – Что нам делать?
Кнут бросил на Сдирателя отстраненный взгляд. Он слышал, как Мелмох зовет его. Игнорируя обоих братьев, Керш вышеб дверь ударом ботинка. Пробежав мимо келий, Керш двинулся сквозь ризницу и придел Богоматери. Рядом с солиторией палатины Керш обнаружил то, что искал: оружейную миссии и вокс-передатчик.
– Возьмем все, что осталось в оружейной. Собери оружие и гранаты, - приказал Керш Скейсу, направившись настраивать вокс-канал.
Керш снова услышал зов Мелмоха.
–
Керш бросил наушник и навис над главной плетью.
– Я скажу тебе, когда все будет кончено!
Скейс смерил Кнута взглядом в котором читалось: без страха, без сожаления, без печали.
– Город потерян, - крикнул Скейс, - пятая – уничтожена. Слышишь это?
Главная плеть указал в сторону хаоса, творящегося снаружи.
– Они ворвутся, и когда это случится – как бы мы не сражались, какую бы честь не заслужили во славу примарха и лорда Катафалка – наша кровь будет принадлежать им. Они прикончат нас, а люди, которых ты поместил под землю – сгниют там...
Керш издал яростный рев, Скейс ответил.
– Труп-капитан! – позвал Мелмох.
Оба Сдирателя испепеляли друг друга взглядами. Керш бросил взгляд на Святую Усыпальницу и снова перевел его на Скейса.
– В сомнении нет бесчестья, - произнес Кнут. – Думаешь, у Катафалка не было сомнений, когда он сражался на стенах Имперского Дворца? Думаешь, Дорн не тяготился мыслями о туманном будущем, стоя над поверженным телом Императора?
– В сомнении нет бесчестия, - повторил Керш. – Все о чем задумывался примарх, задумывается магистр Ордена, боевой брат – это то, что мы оставим после себя. Мы – Сдиратели. Это – наше бремя. Это – наши ритуалы. Ритуалы для разума, духа и плоти. Война на износ. Победа – в превозмогании, и мы – превозмогаем.
Взгляд Скейса уперся в пол. Он медленно кивнул.
– Да, - произнес главная плеть, срывая заклепки перчаток и сбрасывая их на пол.
Вокс наполнился помехами, и через мгновение раздался тголос.
– ...прошу отзовитесь. Планетарный защитный монитор его Святейшества «Апотеон» вызывает Обсеку. Пятая рота Адептус Астартес Ордена Сдирателей... отзовитесь.
– «Апотеон», говорит труп-капитан пятой роты Захария Керш. Слушаю вас.
– Господин, мы пытаемся связаться с вами. Вмешательство...
– Слушай меня внимательно, смертный. У меня нет времени спрашивать дважды, - пророкотал Керш. – Я вижу, что вы все еще целы. Доложите ваш статус.
– Господин, есть кое-что, о чем я обязан вам...
– Смертный, поверь мне, что множество жизней, включая мою, зависят от твоих следующих слов. Ваш статус – вас взяли на абордаж?
– Говорит командор Хисс, - раздался женский голос. – Нас взяли на абордаж.
– У вас есть доступ к рулевому управлению и орудийным системам?
– Не надолго, господин. Внизу творится что-то необъяснимое, - ответила командор.
– Приготовьтесь еще к одной необъяснимой вещи, - произнес
Он нажал несколько клавиш на панели вокс-передатчика.
– Я высылаю вам координаты. После их получения вы поймете, что цель находится в пределах Обсеки, снаружи Мемориального Мавзолея Умберто Второго, если быть точным.
– Господин...
– Вы нанесеты орбитальный удар ровно через пятнадцать минут.
– Я не могу...
– Вы сможете, командор, и вы выполните приказ. Вы найдете в себе силы выполнить его. Проще говоря, я прошу вас уничтожить Мемориальный Мавзолей.
– И добрую часть города, - огрызнулась Хисс.
– Не берите в голову, - произнес Кнут. – В городе никого не осталось.
Керш взглянул на Скейса, стоящего в проеме входа. В одной руке ветеран держал мильтимелту, в другой – тяжелый болтер. Лишь сняв перчатки он мог держать оружие сестер своими огромными пальцами. Главная плеть согнулся под тяжестью топливного бака, связки гранат и боеприпасов калибром 1.00, свисавших с его поцарапанных плечевых пластин. Оба Сдирателя угрюмо взирали друг на друга.
– В сомнении нет бесчестия, командор. Нас оценивают по нашим поступкам. Пятнадцать минут, командор. Удачи. Конец связи.
Хисс попыталась возразить, но Керш обрубил связь.
– И это – твой план? – произнес Скейс, когда они возвращались обратно ко входу.
– Я не планирую оставаться здесь через пятнадцать минут, - ответил Керш, крепко сжимая знамя.
– Добраться до сюда стоило нам множество жизней, - произнес Скейс.
– И теперь враг там – где нам нужно.
– А что с людьми в подземелье.
– Подземелье глубоко, а двери – прочны. Оно выдержит. Если оно смогло пережить удар метеорита, оно переживет и бомбардировку.
– Ты не сможешь остановить Злобокост одним ударом.
– Нет, но это заставить этих ублюдков задуматься, пока мы благополучно отступим. Мне плевать, что они говорят о Злобокосте. Мы должны выжить. Эти люди внизу, они надеются на нас, надеются пережить все это.
– Почему? Ни одна планета не пережила Злобокост.
– Но все изменится, когда остальные узнают о выживших. Мы не остановим Злобокост, но кто-то – точно остановит, кто-то с надеждой в сердце, решимостью и верой - то, что есть у нас и дает нам надежду на выживание.
Когда Керш и главная плеть вернулись на лестницу, труп-капитан активировал вокс-передатчик шлема.
– Мелмох, мы уходим.
Керш ожидал протест, или, по крайней мере вопрос, но ничего не услышал в ответ. Взглянув за перила, Сдиратели обнаружили, что библиарий все еще стоит на коленях. От него, в разные стороны, текли кровяные потоки, создавая вокруг псайкера подобие бассейна.
– Мелмох! – крикнул Керш.
Какофония снаружи неожиданно стихла.
– Вместилище, именуемое Мелмохом – уже не твой человек, - раздался единый хор снаружи.