Легион Урфина Джюса
Шрифт:
— Пока можно констатировать только то, что помимо патрулей и постов, никаких других военных приготовлений противника не выявлено. Формирование частей и гарнизонов не обнаружено. Из этого можно сделать вывод — противник осуществляет исключительно полицейские функции, а не военные, — отрапортовал Гекки.
— Получается, что все силы ОАСМ представлены исключительно, каким-то ополчением. Причём, это самое ополчение даже не пытаются организовать в хоть какую-то структуру способную вести боевые действия, а всё сводится исключительно к несению караульной
исключительно, как к беглым преступникам, а не как к боевому формированию, — Урфин усмехнулся, — тем хуже для них.
На этом военный совет был закончен, а по прошествии двух дней к пещере Гингемы заявилась группа монархистов. Во главе группы был Нак Шед — крепкий, коренастый кузнец. С ним прибыли: скорняк Лан Кривой, портной Виг Салт и братья плотники — Том и Нен Боды. Кольчуга и короткий меч были только у кузнеца, остальные были вооружены топорами, ножами и дубинами.
С появлением группы патриотов в пещере Гингемы стало хоть и шумно, но зато весело. Несмотря на то, что Урфин был нелюдим, но находится в пещере ему было жутковато, а с появлением людей, несмотря на шум, стало гораздо уютнее.
Пока основная масса монархистов занималась тем, что ловила рыбу, коптила её впрок, а также отсыпалась, Урфин, Нак, Топотун и Гуамоко готовились к операции. Гуамоко был резко против того, чтобы их предводитель лично участвовал в акции, однако, выбора не было… Если бы дело касалось не дуболомов, то Урфин с удовольствием послал бы других людей, но с его деревянными солдатами подобное мероприятие закончилось бы провалом. Дуболомы были чудовищно сильны, но при этом тупы, как дерево.
Конечно же, капрпал Ватис был умнее, чем его солдаты, однако, было совершено невозможно предугадать его поведение при освобождении. Ему вполне могло взбрести в голову сразу же пойти в атаку, а подчиняться каким-то штатским он бы точно не стал, и вполне возможно, что не обратил бы никакого внимания на приказ Урфина переданный посторонним лицом. Письменный приказ писать было бесполезно — дуболомы не умели читать, в том числе даже их генерал Лан Пирот. Урфин сейчас кусал локти от того, что вместо нормального обучения своей армии, он сразу же бросил её в бой. Но, поделать уже ничего было нельзя…
Вот именно поэтому Урфину необходимо было лично освобождать свой бестолковый 3-й взвод. И винить тут некого — сам создал армию дебилов.
Что же касается противника, то положа руку на сердце, караульная служба по охране чулана Кокуса велась из рук вон плохо. Да и как могло быть иначе, если велась она такими увальнями у которых можно было прямо из-под носа утащить сам чулан, а их копья вставить им в задницы, и только на третий день они бы начали подозревать, что вроде бы всё нормально, но всё-таки где-то что-то не так… Я уж молчу о том, что чулан был заперт на обычную щеколду. На щеколду, Карлуха!
Однако, уровень наших диверсантов тоже не блистал особым профессионализмом, так что не будем слишком строги, к нашим непутёвым героям, тем более, что они действительно стараются.
Что же касается Нака Шеда,
На подготовку ушло два дня. По истечении которых, группа диверсантов отправилась в путь…
* * *
Урфин и Нак шли налегке. Кольчуги они не надели, а из оружия имели только ножи. Масло и связки факелов, а также продовольствие нагрузили на Топотуна, который был очень рад тому, что НАУД вновь вышла на тропу войны. Путь до Когиды был не близкий. Диверсанты шли день, ночь и ещё один день. Чтобы не попасться никому на глаза, их маршрут пролегал через леса, рощи и перелески. Впереди группы летел Гуамоко, тщательно осматривая местность. Таким образом, какие-либо неожиданные встречи для диверсантов были исключены.
На исходе второго дня, группа вошла в кленовую рощу, за которой начиналась усадьба Кокуса. Между рощей и усадьбой колосилось большое картофельное поле. Группа расположилась на опушке, и созерцая населённый пункт начала проводить рекогносцировку. Иногда ветер доносил какой-то монотонный гул, как догадался Урфин — это было пение дуболомов. Гуамоко улетел на встречу с собратьями, и параллельно должен был произвести авиаразведку. Когда филин вернулся, то доложил, что всё в порядке: 3-й взвод находится на месте, упакован и заперт, охрана — олухи с пальцем в заднице, Каррат и Лолиус ведут посменное наблюдение.
Начало операции было назначено на час после полуночи, о чём Гуамоко и уведомил филинов, а также обговорил с ними условные сигналы. Это время было выбрано не случайно — часовые за это время должны были порядком устать, а до смены караула было ещё далеко.
Вскоре начало темнеть. Ждать наступления ночи осталось совсем немного.
Когда наступила полночь, диверсанты разделились и выдвинулись на позиции. В большинстве домов Когиды окна уже погасили, и лишь кое-где горели фонари на входах в жильё. Нак Шед нёс 4 факела и 2 глиняных кувшинчика с маслом. Один кувшинчик и пару факелов он оставил возле большого амбара, а с остальной ношей двинулся к двум огромным стогам сена. Урфин с таким же кувшинчиком и парой факелов занял позицию в пятидесяти шагах от чулана где был складирован 3-й Зелёный взвод. Из казематов доносилось:
Наш Урфин молодец!
НАШ УРФИН МОЛОДЕЦ!
Первую строчку, с ударением на первое слово, горланил капрал, а вторую — хором орал взвод. Вот в общем-то и вся незатейливая песня. Можно было только предположить, насколько это произведение остохерело часовым. В принципе, это вполне объясняло столь квёлый и совершенно небоеготовый вид стражи. Шутка ли, люди реально были на грани нервного срыва, суицида, либо сумасшествия. Таким образом, эта незатейливая песенка не только добавляла колорита в местный пейзаж, но являлась оружием психического воздействия.