Легион Видесса
Шрифт:
– Да. Ходить Приста – много раз. Обмен, торговать. Один раз – грабить Приста. Много лет назад.
Часовой исчез. Виридовикс вздохнул с облегчением. По крайней мере, не придется объясняться через толмача. Переводить бурную эмоциональную речь – все равно что кричать под водой. Какой-то шум достигает ушей, но большого смысла в нем все равно нет.
Появился часовой. Заговорил по-хаморски, потом обратился к Виридовиксу:
– Ты – идти сейчас. Видишь Таргитая – поклониться, понял?
– Хорошо, – обещал кельт. Он соскочил с коня.
Вход в шатер был обращен на запад, в сторону от ветра. С умом сделано, отметил Виридовикс. Но самая мысль о том, что придется провести в шатре суровую степную зиму, заставила его рыжие волосы на руках встать дыбом, как будто кельт, подобно белке, начал загодя отращивать себе густой подшерсток, чтобы защититься от предстоящих холодов.
Вход был низким даже для невысоких хаморов. Когда кельт поднял голову, то даже присвистнул от восхищения. Римляне, как он теперь понял, были жалкими новичками в оборудовании палаток.
Этот шатер был больше четырех легионерских палаток. В диаметре он был не менее двенадцати больших шагов. Изнутри его обтягивала белая материя, отчего он зрительно казался еще просторнее. Свет костра, горящего посередине, и масляных ламп, стоящих по кругу, отражался от белой ткани.
Кожаные мешки у северной стороны шатра были наполнены добром Таргитая. Домочадцы вождя вешали над ними свои луки и мечи на стены шатра. Кухонная утварь, ложки, посуда находились на южной стороне. Напротив входа имелась большая постель – груда матрасов, набитых пухом и покрытых звериными шкурами.
Ни один клочок пространства не расходовался здесь впустую, и вместе с тем помещение не казалось переполненным. Это само по себе могло рассматриваться как небольшое чудо, поскольку в шатре было полно народу. На северной стороне сидели мужчины, на южной – женщины.
Между костром и постелью стоял низенький диван (единственная мебель!). Помня о том, что говорил часовой, Виридовикс поклонился человеку, сидевшему на диване, облокотясь на подушки, – кельт догадался, что это и был сам Таргитай.
– Так. Тебе потребовалось немало времени, чтобы заметить меня, – заметил вождь.
Валаш и остальные хаморы уже поклонились ему.
Видессианский язык Таргитая был куда более беглым, чем у часового. Но до Варатеша в этом отношении Таргитаю было все-таки далеко. Однако не похоже, чтобы Таргитай рассердился.
Кельт внимательно посмотрел на человека, который должен решить его судьбу. Таргитаю было около сорока лет. Красавцем его никак не назовешь. Его лицо покрывали шрамы, а длинный кривой нос был, вероятно, сломан давным-давно и теперь торчал вправо. Длинная седая борода и густые волосы под меховой шапкой напоминали пух густого одуванчика. Узкие глаза на морщинистом лице светились умом, властностью, глубоким чувством собственного достоинства.
Виридовикс, который и сам когда-то был вождем, сразу признал в Таргитае настоящего
– Ты похож на алуга, – заметил Таргитай. Кельту потребовалось несколько секунд, чтобы понять: гортанный акцент хамора превратил слово «халогай» в «алуг».
– Подойди поближе к огню. Хочу разглядеть тебя лучше, – продолжал хамор.
В сопровождении Ярамны, Рамбехишта и других Виридовикс приблизился к мужской половине шатра. Кочевники, сидящие на подушках или круглых циновках, обитых войлоком, наклонились в стороны, давая им пройти.
– Большой человек, – проговорил Таргитай, когда верзила кельт вырос перед ним. – Почему такой большой? Утомишь любую лошадь.
– Что верно, то верно. Зато девочки жаловаться не будут, а это главное, – пробормотал Виридовикс.
Таргитай усмехнулся. Кельт улыбнулся самому себе: он правильно .f%-(+ своего собеседника.
Слова Таргитая и ответ Виридовикса перевел всем остальным человек, сидевший на полу справа от дивана. Это был первый хамор с выбритым лицом, которого увидел Виридовикс. Красные щеки толмача поблескивали в свете костра. Голос звучал мягко – то ли тенор, то ли контральто. Толстую фигуру толмача плотно обтягивал халат.
– Это Липоксай, энари клана.
– Шаман, как вы говорите по-видессиански, – добавил Липоксай. Он владел языком Империи почти идеально. Виридовикс вдруг подумал: а не был ли энари евнухом? Или же у него просто женственное лицо… На кельта Липоксай вдруг глянул очень странно.
– Шаман, да, – нетерпеливо кивнул Таргитай. – Мы говорим не об именах. – Он осмотрел Виридовикса сверху вниз, задержался взглядом на длинном мече кельта. – Ты скажи мне свою историю. Мы увидим, что надо делать.
Кельт принялся рассказывать обо всем, что случилось с момента его похищения.
Вождь остановил его.
– Нет. Зачем вообще пришел в Пардрайю? Ты не человек Империи. Не хамор, не аршаум, я вижу – клянусь Духами Ветров!..
И рассмеялся – немного сипло.
Не в силах избавиться от тяжелого предчувствия, Виридовикс рассказал хаморам правду. Липоксай переводил. И чем дольше рассказывал Виридовикс, тем громче и возмущеннее бормотали кочевники, сидевшие вокруг костра.
– Ты пришел провести аршаум через Пардрайю и хочешь моей благодарности и помощи! – зарычал Таргитай и коснулся своей сабли – как бы напоминая себе о том, где она находится.
– Почему бы и нет? Я заслужил их – и твоей благодарности, и твоей помощи.
Таргитай ошеломленно уставился на наглеца-пришельца. Липоксай удивленно приподнял выщипанную тонкую бровь.
«Будь мужественным и стой крепко, – завещал сам себе Виридовикс. – Если они увидят, что ты сдался, пусть даже в малом… то все пропало».
Выпрямившись во весь рост, кельт нахально глянул сверху вниз на длинный нос хаморского вождя.
– Чем больше аршаумов отправится воевать в Видесс, тем меньше их останется здесь, чтобы гонять вас по степи. Так?