Легионер (пять книг цикла "Рысь" в одном томе)

Посняков Андрей

– Что ты тут увидел смешного? – вполголоса осведомился Рысь.

– Погонщик, – Приск кивнул на слугу в коротком шерстяном плаще с капюшоном. – Такое впечатление, он не знает, с какой стороны подходить к мулу!

Юний обернулся: створки северных ворот медленно открывались.

– Ну, как он берет упряжь? – продолжал критиковать Приск. – Поправляет… Ну, кто так делает? Это ж тебе не лошадь, а мул!

Между тем ворота распахнулись, какой-то торговец верхом на белой лошади уже выехал со двора, за ним потянулись возы.

Подойдя к одному из купцов, Юний показал на подозрительного слугу:

– Вот тот парень, в капюшоне, кто он?

– Не знаю, – равнодушно пожал плечами торговец – пожилой седоусый мужчина

в длинном зеленом плаще. – Кажется, он нанят совсем недавно. Ну да, я его раньше не видел. Наверное, кто-то из местных.

Словно услышав их разговор, подозрительный слуга вдруг резко обернулся и, встретившись глазами с Рысью, чуть наклонил голову.

– И все же, кто его нанимал? – Рысь обернулся к купцу.

– Не знаю, кажется, Ибар… Эй, Ибар! – торговец громко закричал и замахал руками. Один из купцов – тощий и высокий, уже бывший у самых ворот – отделился от других и направился к Юнию.

А слуга… А слуга вдруг опрометью бросился за ворота, на бегу сбрасывая плащ. Догнав всадника на белой лошади, подпрыгнул и, сбросив того, галопом понесся прочь! Все произошло настолько быстро и неожиданно, что никто не успел ничего предпринять. Лишь Рысь бросился было к конюшне – да раздумал, не так-то уж и хорошо он управлялся с конем. Да к тому же – у беглеца сто дорог. С башни в сторону вседника полетели камни: Фабий неплохо владел пращой. Впрочем, все это было уже тщетно – беглец скрылся в густой пелене дождя. И все же Рысь послал в погоню всадников.

Что ж… За это кто-то должен ответить!

– Ну, так я тебя слушаю. – Юний подошел к тощему торговцу.

– Это Гертсаг, мой слуга, из местных. Я нанял его вчера.

– Он сам пришел или ты его где-то выискал? – тут же поинтересовался Рысь.

Купец почесал голову:

– Сам пришел.

– А вещи? У него были с собой какие-то вещи?

– Кажется, были… Да, был какой-то мешок с вяленым мясом, похоже, уже протухшим. Ну да, протухшим – мешок ужасно вонял.

– Мешок? – Юний вскинул глаза. – Где он?

– Где-то на телеге. Сейчас велю принести.

Торговец подозвал слугу, и через некоторое время грязный мешок беглеца был предоставлен к осмотру. И в самом деле, запах от него шел еще тот!

– Развяжи! – приказал Юний.

Слуга быстро исполнил приказание… И перед изумленным взором торговцев и римлян выкатились на мощеный двор две отрезанные головы. Одна была с длинными рыжими волосами. Головы уже хорошо подгнили, мертвые глаза вытекли, и пустые глазницы чернели сукровицей, а кое-где сквозь кожный покров блестел череп.

– Хорошенькая поклажа для скромного слуги, – невесело пошутил Рысь.

Снаружи послышался стук копыт – это возвращались посланные в погоню конники. Возвращались ни с чем.

Глава 7

Июнь 229 г. Земли дамнониев

Приказчик

Гляделки нам говорят, что женщина – это худший случай двухстворчатости… Раздвоенный пол.

Джеймс Джойс. Улисс

Деревушка дамнониев, издалека вполне симпатичная, на деле оказалась маленькой и убогой. Около десятка беспорядочно разбросанных хижин да высокая, сложенная из круглых камней башня – убежище на случай нападения воинственных соседей-каледонов. Покровительство римлян – а дамнонии считались союзниками империи – не очень-то спасало от набегов, да и вообще, здесь, в этом дальнем, забытом всеми богами углу, являлось чисто номинальным понятием. Воинственные горцы не особо считались с какими-либо договорами, а когда-то посланный на их усмирение девятый легион бесследно исчез, сгинув в горах и торфяниках.

Местные жители занимались разведением овец и ткачеством – их тонкие, но теплые ткани пользовались большой популярностью и в более цивилизованных местах, а потому Рысь представлялся всем торговым агентом, приказчиком

Эмация Аттурига, торговца-оптовика из Эборака. Вместе с верным Гетой Юний вот уже около двух недель странствовал по здешним холмам и возвышенностям, к северу переходящим в изумрудно-зеленую, изумительно красивую низменность, тянувшуюся по берегам широкой реки до самого моря. Каких-либо крупных селений в земле дамнониев не было, а вот мелкие, подобно этой деревне, встречались довольно часто, пожалуй, не реже, чем разбросанные по всему плоскогорью пастушеские хижины. Заливные луга сменялись на возвышенностях смешанным лесом, где росли дуб, ель, сосна. Еще выше попадались березы, частенько встречались и папоротники, и обширные пустоши, покрытые цветущим розовым вереском. Вот только, дорог не имелось почти никаких, не считая той, что вела от Виндоланды в Тримонтий, так ведь та давно осталась на много миль к востоку.

Выдававший себя за торгового агента Юний был желанным гостем в скотоводческих селениях. Едва он представлялся старосте, как тот сразу же начинал деловые разговоры – шерсти было много, и каждый старался ее выгодно продать. Впрочем, таких, как Юний, здесь тоже хватало – однажды конкуренты чуть не устроили драку, в которую Рыси хватило ума не ввязываться. Они с Гетой просто перебрались из одного селения в соседнее, точно такое же. Личина приказчика позволяла без особых проблем передвигаться по всей области между валами Адриана и Антонина. Как раз тут и располагались земли вотандинов, селговов и прочих. Дамнонии были самыми северными и непосредственно граничили с разрушенным Антониновым валом, за которым начинались земли каледонов, или притенов – «разрисованных», как их презрительно именовали римляне. Как жители севера сами себя именовали, сказать было трудно, каждый клан – по-своему. Даже наречие вотандинов Юний понимал с трудом, чего уж говорить обо всех прочих. Он радовался, что все же решился взять с собой Гету – мальчишка почти свободно болтал на многих наречиях, правда, у дамнониев и он не все понимал. Впрочем, особо понимать тут было нечего: местные жители в основном говорили о шерсти, продажей которой занимались еще с эпохи Гая Юлия Агриколы – консула и губернатора Британии со времен восстания Боудикки.

Агрикола отличался редким миролюбием и оставил о себе добрую память, особенно здесь, на севере. Что же касается денежных средств, то наряду с римскими монетами в этой местности ходили слитки серебра, а иногда попадалось и золото. Те же, кто жил ближе к морю, частенько вели счет в каких-то кумалах – как с горем пополам выяснил Рысь, это была чисто счетная единица, равная нескольким коровам или рабам, или тому же серебру. Все это, а также отсутствие дорог и постоянная угроза нападений воинственных горцев делало здешнюю торговлю довольно запутанным и непростым делом. Но Юний, надо сказать, в нем вполне преуспел и вот-вот должен был обогатить своего арматора Эмация Аттурига. Купец с таким именем на самом деле существовал и являлся одним из немногих друзей наместника Клавдия Апеллина. Легат договорился с ним без труда, и Юний чувствовал себя самым настоящим агентом: иногда он увлекался торговыми делами до такой степени, что напрочь забывал о главном.

После страшной находки в мешке сбежавшего вотандина Юний воспользовался приказом легата и от его имени выписал себе командировку. Предписав самому себе срочно явиться в Эборак – куда ж еще-то? – Юний на полпути свернул, прикупил двух мулов для себя и Геты и, проехав по дороге вдоль Адрианова вала миль десять, извлек другой приказ, согласно которому все легионеры должны были беспрепятственно пропускать его в северные земли. Туда и направились. Погода благоприятствовала – дожди наконец сменились ясными солнечными деньками. Нельзя сказать, чтоб с неба совсем не капало: бывали и дожди, и грозы, но только кратковременные – вот только что поливало как из ведра, миг – и снова весело светит солнце!