Легионер Тур-3

Гулевич Александр Михайлович

В задумчивости помолчав несколько мгновений, я задал ему интересующий меня вопрос:

— Ты папашу своего на дуэль собрался вызвать?

— Да. Ты меня осуждаешь?

— Кто я такой чтобы тебя осуждать или уж тем паче судить? Это твой бой, это твой выбор и твоё решение. Ты этого хотел долгие годы и вот он твой шанс исполнить своё чаяние или от него отказаться, я лишь хочу спросить тебя, готов ли ты убить в поединке своего отца? Не спеши сразу отвечать, подумай для начала хорошенько, а потом отвечай.

Ржавый, оказавшийся вдруг Майклом Квери, бастардом герцога Ди Хорста глубоко задумался. Молчал он минут пять,

а потом подняв на меня свой взгляд, наполненный дикой тоской и болью, обратился ко мне:

— Ну так как, даёшь свою шпагу?

Тяжело вздохнув, я взял лежавшую на столе шпагу и ничего не сказав, протянул её Ржавому. Он её взял и также молча прицепил на левый бок ремня и произнёс:

— Поехали командир в крепость и посмотрим на пленных.

Пожав плечами, я быстро облачился в свою снарягу и подхватив тяжёлый пехотный лучемёт направился на выход из нашего командного пункта и вместе со своим заместителем погрузившись на колёсный бронетранспортёр понеслись в разрушенную нашими стараниями крепость. Вкатившись на внутреннюю площадь, заваленную всякими обломками наша машина остановилась и мы, выйдя из неё осмотрелись. Разоружённые и пленённые гвардейцы и челядь понукаемая нашими бойцами разгребали завалы и извлекали погибших, складируя изуродованные тела защитников в отдельный штабель. Зрелище было не из приятных, но нам к таким делам давно не привыкать, в конце концов это наша работа, которую мы и выполняли, вот только если раньше мы это делали в чужих интересах, то теперь исключительно в своих личных, правда с некоторыми оговорками, но тем не менее.

— Хорошо мы поработали командир, прямо загляденье. — Проворчал он и найдя взглядом пленённого герцога Ди Хорста решительно направился в его сторону. Мне ничего не оставалось как последовать за ним отступив всего на пару шагов назад. Подойдя к силовой клетке, Ржавый велел бойцам вывести из неё герцога и когда его подхватив под руки поставили перед моим заместителем он, внимательно вглядевшись в понурое лицо, официальным тоном задал тому вопрос:

— Альфред Ди Хорст вы помните такую Маргарет Квери, она была служанкой в вашем родовом гнезде?

— Нет не помню. — Спустя нескольких мгновений напряжённых размышлений отозвался герцог, на лице которого читалась явная растерянность.

— Она забеременела от вас, и вы её выгнали взашей, лишив всего. Так вот я её сын и вызываю вас герцог на дуэль. Отказаться от неё вы не сможете, в противном случае я дам команду вас повесить на разбитых воротах вашего родового гнезда, а с членами семьи поступлю точно также как это сделали вы с моей матерью и со мной, когда я был в её утробе. — Всё тем же официальным тоном проговорил Ржавый, бесстрастно смотря в глаза герцога, проходившегося ему родным отцом.

— Значит ты бастард пришёл за моей жизнью….
– Прохрипел Ди Хорст в глазах которых появилось наконец истинное понимание смысла всего происходящего с ним.

— Да, именно так герцог. — Проронил мой заместитель и обернувшись в сторону бойцов, громко распорядился:

— Парни найдите его шпагу и принесите её сюда.

Я про себя хмыкнул. Ржавый в точности повторил то что проделал я сам с похитителем дочери Верховного магистра Ордена крестоносцев. Он хотел поставить красивую жирную точку в своей личной печальной истории, которая по-видимому мешала ему жить, вот только стать отцеубийцей…. Даст ли ему это покоя?

Нет не даст, скорее создаст куда большее число проблем, но мешать я ему не буду, он не маленький, пусть решает сам как ему поступить….

Шпагу принесли где-то через полчаса и всё это время сам герцог, его супруга и двое взрослых дочерей и сын подросток смотрели со страхом на Ржавого, пощады от него они не ждали, да и рассчитывать на неё было после неудавшегося путча по меньшей мере наивно. На примере стремительного разгрома восстания и взятия мощных крепостей герцогов Ди Хорстов и Ди Грасси всем была продемонстрирована наша сила и решительность, против которой никто в королевстве Лейрин совладать был не в состоянии. Мы были той самой силой которой следовало безоговорочно подчиниться и влиться в неё почти на равноправных началах иначе разгром и даже полное уничтожение неизбежно….

Пока я стоял в стороне и размышлял, Ржавый подобрал двух секундантов и вручил им шпагу, которую они передали герцогу и очистив площадку для дуэли, обратились к дуэлянтам с вопросом желают ли они завершить дело миром, но оба промолчали. Ржавый не для того уничтожил родовую крепость чтобы сейчас отступать и идти на попятную, а герцог…. Герцог будь его воля уступил, но отступать ему было некуда, его бастард о существовании которого он до сегодняшнего дня ничего не знал, жаждал крови. Он вспомнил ту служанку, которую выгнал, небезосновательно опасаясь сурового гнева своей законной супруги, но за всё в этой жизни приходится расплачиваться и далеко не всегда расчёт этот измеряется деньгами, пришло и его время сурово заплатить по старым долгам….

Противники встали друг напротив друга, и секунданты официально объявили начало дуэли на глазах около десяти тысяч наших бойцов и пленных гвардейцев. Противники выхватили шпаги и приблизившись к друг другу на несколько мгновений замерли и вдруг сошлись в смертельном поединке. Схватка была короткой, всего лишь какие-то секунды с долями и Ржавый отпрыгнул назад на пару метров и остановился готовый в любой момент продолжить бой, но этого уже не требовалось. Герцог Ди Хорст, тяжело опираясь на шпагу медленно опускался на брусчатку, его белоснежная рубашка на груди имела кровавую полосу, а правая штанина так и вообще вся была залита его же собственной кровью.

Я стоял, скрестив руки на груди и безучастно смотрел. Ржавый умудрился за какие-то короткие мгновения нанести сразу два колющих удара, он добился своего, причём на глазах своих единокровных двух сестёр и брата. Убил ли он своего отца, пока было непонятно, герцог потерял сознание и возле него засуетились наши медики.

— Ну вот и всё, месть моя состоялась. — Каким-то потерянным голосом проронил Ржавый становясь рядом со мной и так же, как и я, наблюдая за работой врачей.

— Ты доволен?

— Нет. Как-то неожиданно пусто на душе стало. Всю свою жизнь я страстно мечтал ему отомстить и вот отомстил, а облегчения никакого не наступило, одна лишь глухая боль на душе и больше ничего. — С тоской отозвался Ржавый очень тихим шёпотом и протянул мне мою же собственную шпагу. Я её взял и покрутив туда-сюда, взглянул на своего заместителя и тоже шёпотом задал ему вопрос:

— Ты его убил?

— Нет, — мотнул он головой, — только болезненно ранил в грудь и ногу, но это не смертельно. За неделю оклемается, вот только что теперь с ним делать ума не приложу.