Легионер. Дорога в Помпеи – 2
Шрифт:
То тут, то там, раздавались выкрики лоточников — в честь игр раздавали бесплатную еду и вино, и каждый кричал что-то вроде «Великий господин Юлий Платон дарует всем хлеб!», или «Щедростью делится милостивый господин Гай Овидий!» В общем, те самые политики, которые заняты своими выборами и самыми простыми способами покупают голоса. Конкуренция шла нешуточная, причем на всех уровнях, где возможно. Однако окончательное решение народ принимал именно на арене… так что так или иначе мы хотели этого или нет, косвенно влияли на судьбу Сицилии. И если бы я давал мотивационные речи на месте Мантула, то обратил
Охране вокруг нашего строя приходилось туго — чем ближе мы подходили к арене, тем плотнее становилась толпа. Мантул и Карас мрачнели все больше, и внимательно следили за обстановкой. Как и я. Если в городе идут такие сражения на всех уровнях, то вывести из строя гладиатора в толпе — самый простой выход. Сунул нож под ребро — и минус один конкурент. А потом иди, ищи, кто это сделал. Однако о подобном сценарии мы были предупреждены заранее и находились на чек.
Вход на арену был для всех один, и только потом шло разветвление — отдельный коридор для ланист и их гладиаторов. За час до начала народу было битком, потому что вход бесплатный, и каждый норовил протиснуться поближе к арене, поэтому то тут, то там вспыхивали ссоры «Я тут стоял!» — «Да не было тебя тут!» Кто первый встал — того и тапки в самом лучшем исполнении. Неудивительно, вместительность арены была куда меньше количества желающих увидеть игры собственными глазами, а трансляций еще никто не придумал.
Сплюснутые в толпе, мы некоторое время стояли рядом с гладиаторами Назона, и я так и не понял, случайность это была, или прямое указание брата ланисты.
Если наши гладиаторы представляли собой отдельных бойцов, собранных по всему Риму, то у Назона это была маленькая армия. Мощные, похожие друг на друга из-за обилия шрамов, гладиаторы не отвлекались на толпу, смотря только вперед, чтобы не упустить момент протиснуться в нужный коридор. Скорее всего, в отличие от наших бойцов, у этих уже имелся опыт выступления на арене.
— Мальчики, посмотрите, кто у нас тут! А, это барашки на заклание! — высокий голос Назона с легкостью перекричал гул толпы, на что Мантул только поморщился и сцепил зубы, оглядев гладиаторов брата краем глаза.
— Пока я вижу перед собой только послушных ослов, да и те потрепаны! — надо бы узнать имя смертника, который не умеет держать язык за зубами. И не брать его с собой!
— Что ты сказал? — не смотря на старания охранника, один из гладиаторов Назона сделал шаг в нашу сторону, нарвавшись на синхронный шаг другой школы.
И люди стали стараться расходиться в стороны, чувствуя назревающий конфликт. Именно расходится, а не уходить, каждый хотел видеть продолжение.
— Да ты еще и глухой! Уши оборвали, осел?!
— А ну тихо там! На арене встретитесь! — и Мантул, и Назон вмешались, не позволяя гладиаторам сцепиться раньше арены, и как могли, разошлись среди толпы, не давая соприкоснуться.
Но вот желание боя, адреналин перед дракой, появился у всех. Может, это тоже один из ходов ланист для зрелищности игр? Или совпадение?
Мы наконец-то оказались в нужном коридоре, и, подгоняемые Карасом, принялись собираться к боям, разбирая лежащее и стоящее в специальной комнате обмундирование.
Начищенные и сверкающие шлемы — до первого падения на
Карас построил нас в шеренгу, оглядывая со всех сторон, и иногда поправляя ту или иную деталь, проверяя, как ее закрепили. Убедившись, что лучше уже не будет, он достал из поясной сумки свиток, и остановился перед нами.
— Авлиан из Галлии, провокатор. Выступает на третьих играх за два года. Против него выходит Селлий, — Карас отвлекся от свитка, нашел Селлия, тоже провокатора, в строю, и кивнул ему. — Авлиану слегка подрезали правую ногу, теперь он ее бережет и при нагрузке прихрамывает, а значит не может нанести полноценный удар одной рукой. Учитывай.
Селлий кивнул, поправляя свой шлем, из-за которого выражение лица было не видно.
— Бутра из Эпируса, фракиец. Кинжалов у него два, владеет ими лучше чем некоторые из вас владеют своим членом! Гемелл, ты выйдешь против него, — и накаченный, мощный африканец-мирмиллон только кивнул, сверкнув характерным гребнем на шлеме.
На его лице даже ни один мускул не дрогнул!
И потянулась перекличка. При этом, некоторые пары Карас назначал, потому что у нас было ограниченное количество бойцов какого-то типа. Иногда он зачитывал очередного гладиатора, его характеристики, и спрашивал, кто пойдет против него.
Я так понимаю, что количество учеников разных школ не было равным, поэтому иногда кого-то пропускали совсем.
— И наконец, проклятый Плутоном Красс, из рода Валериев, из Массилии, мирмилон. Ну, кто смертник? От него нельзя отказаться, — Карас поморщился. — Это лучший сукин сын, которого я видел на арене за последние несколько лет. И везучий, как будто его Марс в жопу поцеловал.
— Почему? — уточнил Тигран, видимо, просто из любопытства: сам он уже вписался в бой против какого-то Манцина из Сиракуз. — Почему нельзя отказаться?
— Он является сильнейшим бойцом Назона, и без победы над ним, Мантул не сможет выиграть пари. К тому же, он любимчик публики и настолько не дружит с головой, что получив свободу, продолжает выступления.
Установилась тишина. Те, кто еще не определились с соперником, выразительно молчали, не подавая и звука, чтобы их не вызвали насильно. А я же… Просто сделал шаг вперед.
— Записывай меня, — четко сказал я, слыша единый вдох со стороны нашей шеренги. Правда, чей-то облегченный, а кто-то в удивлении.
Мне же просто стоило показать храбрость и доказать, что за мной следует идти, если остались кто-то еще этого не понявшие.
Глава 16
Одно дело бродить среди разваливающегося Колизея в Риме, и совершенно другое оказаться в самом расцвете древней арены. Да еще и со стороны гладиатора. Поэтому, не смотря на сосредоточенность перед боем, на сбор информации перед тем самым рывком гладиаторов, я успевал смотреть по сторонам и разглядывать устройство одного из древнейших развлечений для публики через решетку нашего коридора, ведущего на арену. Конечно, это было лишь блеклым прообразом тех арен, которые строились во времена империи, но все же.