Легионер. Век Траяна
Шрифт:
Потом они увидели дымок, едва различимые завитки серого в прозрачном воздухе, и двинулись на его зов. Не ошиблись. С первого взгляда узнали место — следы сами говорили за себя: сгоревшая хижина, обугленные стволы елей. Судя по всему, язык огня метнулся вниз по склону, но хлынувший дождь загасил пламя, и только рядом с хижиной все еще тлела одна из елей.
Столб, к которому прежде был привязан Крисп, тоже обуглился, а вот на отверстие, где прежде был вкопан столб Малыша, кто-то сдвинул плоский камень. Приск отвалил его. В углублении, наполовину присыпанном землей, что-то лежало. Приск протянул руку и вытащил лоскут плохо обработанной кожи, внутри
139
Римляне писали слитно, без интервалов.
— Валенс будет читать! — заявил Кука, отбирая свиток. — Марш отсюда, пока кто-нибудь еще не пожаловал.
Он вновь замотал послание в кожу, стянул ремешком и привесил к себе на пояс. Так, будто он его отыскал. С другой стороны — идея была Кукина, ему и свиток в руки. Что-то Кука не так сделал, но что — Приск в тот момент не понял, а когда сообразил, было поздно.
«Возможно, это письмо указывает, как нам обойти основные силы даков и выйти к столице, — подумал Приск. — Если так, то война может закончиться к осени…»
Они спустились там, где прежде них скатился по склону Малыш, сметая камни и мелкие деревца своим бревном, — тропой даков воспользоваться не решились.
— Надо быстрее выгребать к лагерю! — заявил Кука.
Кто бы спорил! Они двинулись напрямик и тут же уперлись в бегущую с соседнего склона реку. Выглядел этот бурный ручеек хулиганисто, но казался неопасным в силу своей узости. Кука первым ступил в него. И поплатился. Поток ударил его неожиданно, подло, швырнул на камни, перевернул, впрочем, Кука тут же поднялся и в следующий миг был уже на другой стороне.
Перебравшись следом, Приск первым делом глянул на пояс товарища. Свертка, притороченного кожаным ремешком, больше не было, его похитил ручей. Осел! Под тунику надо было прятать находку! Гай, ничего не говоря, дернул за обрывок ремешка.
— Орк! — заорал Кука так, что нимфа Эхо завопила в горах на все лады.
«Орк, Орк, Орк», — понеслось отовсюду. Кажется, где-то зашуршали камни, приходя в движение от этого яростного крика.
— Тише ты! — шикнул на него Приск.
— Надо искать!
Кука скинул и шлем, и волчью шкуру, служившую разведчику плащом, полез в воду, туда, где, по его разумению, оторвался сверток. Но напрасно он плескался в ледяном потоке — свитка не было. Приск ждал на берегу, оглядывая окрестности, нет ли поблизости кого-нибудь из местных. Никого не было. Божество ручья сделало свое дело без помощи человека. Реки и горы были на стороне своих.
Кука выбрался из ручья какой-то серо-синий, спешно оделся.
Отогревшись, Кука двинулся вниз по ручью, но вскоре добрел до небольшого водопада. Ручей рушился вниз, скрывая вход в небольшую пещеру. Приск и Кука спустились по камням, но в чаше, что выбил водопад, падая с высоты, тоже не было Скиронова послания. Приск забрался в пещеру. Здесь, накрытые промасляной кожей, лежали наспех сложенные тюки со шкурами, мешки с беличьими и лисьими мехами, ритуальные мечи с золотыми рукоятями, золотые ритоны и серебряные
— Прихватим с собой вместо свитка, — предложил Приск. — Унесем, сколько можем, назавтра приведем отряд.
— Ты не скажешь про свиток? — спросил после паузы Кука.
— Тебе решать. Идея искать записку была твоя. Ты нашел — и ты потерял. Я не доношу. Но если хочешь знать мое мнение, я бы сказал Валенсу.
— Зачем? — подозрительно прищурился Кука.
— Не знаю… — Приск пожал плечами, — Мое правило — лучше сказать правду, чем соврать. Во всяком случае, с такими людьми, как Валенс, лучше так. Он простит ошибку, подлость не простит.
Кука нахмурился. От раздумий лоб его морщился так, будто одна волна, набегая, сменялась другой. Приск не мешал ему думать — смотрел на горы сквозь завесь падающей воды.
«Наверное, прежде в этой пещере обитала нимфа ручья», — думал он.
— Нет, не скажу, — вынес свой вердикт Кука. — Ты клянись, что не скажешь.
— Я на своих не доношу. Но может быть…
— Нет, мы не скажем, — отрезал Кука.
Он запихал в мешок с мехами два золотых ритона и отдал поклажу Приску, себе взял тюк потяжелее — что-то вроде кожаного колчана с ритуальным оружием и шлемом.
Они двинулись назад. Им никто не препятствовал, никто не преследовал, никто не нападал. Видимо, все местные покинули эти места.
Или… просто наблюдали?
Известие, что контуберний из центурии Валенса нашел клад в горах, мгновенно облетело лагерь. Легат Наталис поручил одному из военных трибунов лично заняться извлечением клада.
— Учти, — сказал Валенс, провожая военного трибуна, — даки могли там устроить засаду. Я бы так и сделал.
В ответ послышался нагловатый смех. Видимо, охрана в три сотни бойцов казалась трибуну вполне достаточной. Умом Адриана новый трибун-латиклавий не отличался. Приск и Кука повели отряд к водопаду.
Назад вернулось не больше центурии. Кука был ранен в плечо крючковатой стрелой, правда, похоже, не отравленной. Военному трибуну фальксом отрубили правую руку. На двух телегах везли вместо золота и мехов раненых. За убитыми пришлось отправляться целой когорте. Однако золото римляне добыли — даки не успели перепрятать сокровища, так быстро явились к пещере римляне. Не сумели они и перебить все три центурии — сами полегли прежде.
Две сотни жизней на десять тюков добра — такой счет выставили Дакийские горы.
Теперь в разведку Приск отправился вместе с Тиресием, пока Кука выздоравливал и валялся сначала в госпитале, а потом в палатке.
Их задача была отыскать выход к Тибуску, где уговорено было соединиться с Траяном. На условной и весьма фантастической карте место это было обозначено четко. А вот как дойти туда, какими дорогами или тропами — было неведомо. Уже трижды приходилось разведчикам возвращаться, так и не отыскав пути, и вновь отправляться на поиски. Теперь, всякий раз, отправляясь в путь, Приск вспоминал о том восторге, какой он испытывал в тот вечер, когда отдавал Адриану нарисованную в горах восточнее Алуты карту. Восторг победителя. Он был уверен в успехе. Как и Адриан. Глаза военного трибуна так и горели. Это была его тессера на выигрыш в игре под названием «Империя». Оказалось, они оба ошиблись, хотя все рассчитали верно.