Легионер. Век Траяна
Шрифт:
— Мой отец рассказывал, во время его службы тоже однажды такое случилось! — со знанием дела кивнул Луций.
— Твой отец не служил вместе с Валенсом?! — Гай прикинул, что две подобные истории в одном легионе примерно в одно и то же время вряд ли могли случиться даже на границе.
— Служил! Это его лучший друг, — заявил Луций таким тоном, будто Валенс был и его лучшим другом. — Ты его знаешь?
— Это мой центурион!
— Ага! Теперь ясно, почему ты так классно дерешься!
— Значит, я — Гай Корнелий. Договорились?
Луций охотно кивнул.
На таможенной станции не стали долго выяснять, действительно ли эти двое братья, —
Приск решил переночевать на станции, чтобы рано утром отправиться в путь. Таможенники накормили их копченым лососем, угостили вином.
— Мой брат дерется лучше всех на свете! — взахлеб рассказывал Луций, захмелев от горячего вина с медом, очень мало разбавленного водой.
Кажется, он уже окончательно уверовал, что Приск его старший брат. Он в пятый или в шестой раз пересказывал обитателям станции подробности сражения на корабле, каждый последующий рассказ обретал все новые и новые невероятные подробности.
Арсиния заперли в одной из кладовок вместе с надсмотрщиком и кормчими, а гребцов так и оставили на корабле закованными, только отнесли им воду, рыбу и хлеб.
Таможенники живо переписали имущество Арсиния — все это, скорее всего, будет конфисковано.
Приск завернулся в толстый серый плащ одного из рабов и примостился спать прямо на полу — у самой стены.
— Один перебил всю охрану? — услышал он, уже засыпая, чей-то голос за перегородкой. — Невероятно!
Голос показался смутно знакомым.
Приск вскочил и, осторожно переступая через тела спящих детей, вышел из комнатки. Остановился. Перевел дыхание. Закутанный в серый плащ, он походил на одного из рабов-таможенников. Приск двинулся по открытой галерее, остановился. Дверь в соседнюю комнату была неплотно прикрыта. Он сумел разглядеть, что там сидят двое или трое. Юноша прижался к стене.
— Арсиний совершенно обнаглел, возит оружие, возит краденых свободных… — говорил гнусавый незнакомый голос с чудовищным акцентом. Видимо, раб с таможни.
— Что это за парень, перебивший охрану, ты спрашивал? — опять раздался знакомый голос.
— Сын ветерана, какой-то Корнелий…
Приск вновь заглянул в щель и тут же отпрянул.
В комнатушке, закутанный в толстый шерстяной плащ, сидел Мурена.
Знаменосец десятой когорты Мурена! В этот миг все картинки невероятной мозаики сложились в голове у Приска. Знаменосец мог без труда подменить монеты в сундучке — настоящие на фальшивые. Он расспрашивал про убитого легионера в тот первый день, когда новобранцы прибыли в лагерь. Он помог Приску вернуться к своим во время схватки с лазутчиками, но поехал следом и убил ауксиллария — человека Декстра, который мог вывести на след лазутчика. И он мог… каким-то образом мог сообщить ложную весть, что в повозке под охраной везут в Аквилею сына декуриона канабы. Парнишку собирались похитить ради выкупа — декурион человек не бедный. Но никакого сына декуриона не было, в повозке был Приск, по расчетам Мурены пленник должен был быть убит или исчезнуть на невольничьих рынках Востока. Видимо, знаменосец опасался, что Приск мог что-то заметить и его выдать. Заметить… что-то… Что же именно? Кошелек убитого легионера! Мурена держал его в руках! Поясной кошелек! Убитый солдат лежал лицом вниз.
Ну, теперь-то тебе, дураку, ясно?
Мурена прибыл проверить, все ли идет как он задумал, и вдруг узнал, что корабль Арсиния захвачен, пленники освобождены. Раз так — Мурена наверняка знает, что Приск сейчас на таможенной станции. Ему ничего не стоит приказать заковать беглого арестанта и отправить в лагерь. Знаменосец просто ищет повод провести досмотр.
Приск прижимался к стене, боясь дышать.
— Нет ли на корабле Гая Остория Приска? — спросил знаменосец. — Среди пленников.
— Нет, никого с таким именем нет, — отвечал гнусавый.
— Я должен взглянуть на этого вашего героя, — настаивал Мурена.
— Сегодня поздно… Все уже спят. Не надо будить малышей, они такого натерпелись… Завтра утром поглядишь, — заявил гнусавый.
«Благодарю», — мысленно прошептал Приск.
— Он не сбежит?
— Куда? Вплавь через Данубий?
Приск вернулся в комнату, лихорадочно прикидывая, что же делать. Сейчас главное — взять себя в руки. Второе — не уснуть. Он сел рядом с Луцием, прижался спиной к стене. Дверь таможенной станции заперта, он проверил, но заперта изнутри. Выйти и удрать ничего не стоит. Надо только подождать, когда все угомонятся. Караульный один — на причале. Обычно выставляют еще одного — на галерее. Но сегодня он на захваченном корабле. Бежать, бежать ночью — это единственный шанс на спасение. Теперь вопрос — брать с собой мальчишку или нет? Приск решил — брать. Мурена из Луция душу вынет, как только узнает, что арестант сбежал.
Через два часа Приск разбудил Луция, прихватил теплый плащ одного из рабов, флягу с вином и копченую рыбину и тайком покинул станцию.
Еще Приск стащил на всякий случай фракийский меч и спрятал под плащ. В том, что знаменосец пустится в погоню, беглец не сомневался.
Чем больше раздумывал Приск, тем больше убеждался, что Мурена не станет выдавать его охране, а постарается разделаться сам — как с тем легионером, тело которого новобранцы нашли по дороге в Эск. Теперь Приск не сомневался, что легионера прикончил именно Мурена.
Названые братья шагали бодро — день был ясный, хотя уже довольно прохладный, даже для середины октября.
Навстречу попался бенефициарий, скакавший из Нов.
— Эй, что за спешка, — окликнул его Приск. — Никак даки вторглись из-за Данубия? У нас тут поместье недалеко, если что…
— Даки тут ни при чем! — отозвался бенефициарий.
И промчался дальше.
А потом Приск увидел еще одного всадника. Уже позади. Тот гнал лошадь во весь опор по их следу, и Приск сразу понял, что это Мурена.
— Отойди! — приказал он глухим голосом Луцию, сдернул с плеча плащ и намотал на левую руку.
Выдернул из ножен фракийский меч.
Луций отбежал на пару шагов и остановился справа от Приска.
— Мурена! — крикнул Прииск, прежде чем всадник оказался рядом. — Я знаю, что ты — лазутчик, что ты предаешь нас в пользу Децебала. Ты пытался подставить меня! Я рассказал обо всем…
Он не успел договорить, потому что не успел придумать, кому можно было поведать о своем открытии так, чтобы обеспечить безопасность себе и мальчишке. Чистейший обман, из расчета, что знаменосцу сейчас некогда соображать.