Легионы праведных

Андрей Бармин

— Прелестно.

Увиденное его не особо шокировало. Гектор признавал, что во время сафари они поступали только немного лучше со своими жертвами, однако в голове появилась тревожная мысль: «А что будет, если внешние массово отправят таких тварей на наши позиции?» Понятно, что потери там будут ужасающими, но эта первобытная агрессия внушала беспокойство. Он подумал также о том, что колонна возвращалась от стадиона, так что, скорее всего, там этих тварей и задействовали. Он помрачнел. Для достоверности стадион оставили под защитой, заранее обрекая сотни солдат

на верную смерть. Видимо, для некоторых она пришла в таком виде. В виде озверевшей твари с окровавленной мордой. Мысли об этом несколько омрачили торжество последних событий.

Танк остановился возле недостроенного здания юридической помощи и сделал по нему два выстрела, превратив его в груду бетонных обломков. Гектор поежился, когда представил, что произошло с теми, кто находился внутри.

После этого из дома напротив осторожно вышли несколько человек в армейской форме Республики. Гектор решил рискнуть и отдал команду:

— Идем к ним.

Группа начала движение. Гектор приказал не выходить на улицу, а пробираться через здания. Вступать в контакт с зверо-людьми он не хотел.

Через восемь минут они добрались до танка и окруживших его солдат Республики, которые изредка стреляли по одиночным тварям. Основная масса этих существ устроила пир на останках убитых внешних и таких же тварей.

Гектор пошел на риск и нарушил режим радиомолчания, сообщив о своем приближении. Им помахали руками, показывая, что ждут.

Танком и сопровождением командовал молодой армейский подполковник:

— Блум. Полковник Блум. А вы майор Стронг?

— Да, — ответил Гектор армейцу. — Встречались?

— На совещаниях. Видел вас пару раз.

— Я тоже что-то припоминаю, — лицо Блума показалось ему знакомым. Скорее всего, да, именно на бесчисленных совещаниях они могли пересекаться. — Вы очень удачно завершили то, что мы начали.

— Начали вы великолепно, я решил поддержать. Да и этот аппарат, — Блум хлопнул рукой по борту «Абрамса», — надо было задействовать.

— А что с ним?

— Аккумуляторы почти на нуле, а больше половины систем электрические. Топлива с запасом, а батареи все.

— Печально.

— Согласен, так что хоть так пользу принес. Жаль, что придется взрывать.

— А использовать, как огневую точку?

— Майор, вы же понимаете, что в таком качестве он продержится пару минут. До первой атаки дронов. Странно, что их пока нет.

— Думаю, что скоро появятся, как загрузятся боекомплектом. На стадион все угрохали.

— Возможно. Вы можете сказать, куда направляетесь, майор?

— Возвращаемся домой с задания. А вы?

— Проверяли состояние законсервированной техники. Тоже можем возвращаться.

— Надо проверить дома поблизости, — сказал Гектор. — Там могут прятаться внешние.

— Да и этих тварей лучше прикончить, — Блум показал на зверо-людей.

— Верно. Не хотелось бы нарваться на них, когда будем сюда возвращаться.

— Серьезно? — Блум внимательно посмотрел на него.

— Что «серьезно»? — не понял вопроса Гектор.

— Майор, вы считаете, что

мы сюда еще вернемся?

— Не мы, а граждане, когда начнем восстановление…

— Какая херня! — Блум не отрывал от него взгляда. — Майор, война проиграна. Мы в жопе. Раздолбанная колонна — это локальный успех, но на их место придут тысчи новых.

— Предлагаете сдаться? — побагровел Гектор. Этот молодой армейский выскочка в одну секунду превратился в сраного пораженца и паникера.

— Нет, конечно, — в голосе подполковника слышались усталость и безразличие. — Не имеет смысла. Будем драться до последнего. Но шансов нет.

— Вы это говорите своим солдатам?

— Я им ничего не говорю. Они и так все видят.

Гектору захотелось сначала ударить Блума, а потом рассказать ему, что за Барьер отправлены группы с бомбами, которые повернут ход боевых действий, заставят врага отступить и оставить их в покое. Но он не имел права раскрывать эту информацию.

— Прекратите эту панику. Мы обязательно победим. У нас просто нет другого выхода.

— Чем? — Блуму, видимо, хотелось выговориться. — Винтовки против танков и дронов?

— У нас тоже есть танки, — Гектор повернулся к «Абрамсу», но Блум покачал головой:

— Можно сказать, что их нет. Мы трое суток проверяли места консервации: из двенадцати единиц сохранившейся техники к использованию пригодны четыре. И даже они под большим вопросом. Это не паника, майор, это просто трезвый взгляд на наши ресурсы.

Гектор молчал, борясь со злостью. Этот юнец не понимал, что не танки и дроны выигрывают войны и дают свободу, а решимость, храбрость и готовность применить самые жестокие меры для своей защиты. Он вспомнил Революцию, когда их было всего несколько тысяч, несколько тысяч солдат в чужой стране, несколько тысяч решительных мужчин и женщин, которые не позволили забить себя, словно бессловесный скот, когда от них решили избавиться.

Тридцать лет назад он вместе с другими, прошедшими процедуру модификации, стояли перед подобным выбором: сражаться за свободу и жизнь или умереть. Они выбрали первый вариант. Многие не дожили до победы, но ему и тысячам других удалось вырвать жизнь, удалось построить свою Республику, удалось вырастить детей. А Блум в силу возраста не понимал, что отчаяние и тяга к жизни легко заменяют бомбы и ракеты. Даже чертовы сирийцы и иракцы, с которыми ему пришлось воевать до Революции под американским флагом, бились против них с остервенением. И у них также не было танков, дронов и ракет, но имелось огромное желание строить свой мир.

— Полковник, пусть ваши люди прочешут левую сторону улицы, а я со своими — правую. Передвигаться лучше через здания. Внешние могут прислать авиацию.

— Клейст, — обратился полковник к механику-водителю танка, — оставьте машину, берите винтовки и — за мной.

— Да, сэр.

Гектор не стал спорить с этим решением Блума. Жаль, конечно, оставлять танк, но очень скоро он превратится в идеальную цель для авиации врага, а, может, внешние просто наведут на него через спутник ракету.