Легкие миры (сборник)

Толстая Татьяна Никитична

Так он и пролежал в ящике с игрушками, затаив свою внутреннюю

сущность, свою крамолу; и два ареста деда моего Лозинского пережил, и полагающиеся обыски, и уплотнение квартиры, и высылки по кировскому делу, и большой террор, и блокаду – все пережил. Ничего ему не сделалось, даже не потускнел.

И если

его починить – снова стерженек вставить, – он опять запоет.

Я про что? Наверно, про то, что все эти нынешние запреты, затыкание ртов, законодательные попытки борьбы с матом, с боржоми и с разговорами о суициде – вся эта советская власть плюс варваризация всей страны, – это все схлынет и пройдет.

Ничего нам не сделается.