Легкие шаги в Океане
Шрифт:
Старик упал на меховые подушки, тяжело отдуваясь.
– Ты в своем уме? – едва ворочая языком, вымолвил он. – Цоны! Здесь?! Что с вами происходит? Такое впечатление, будто весь Сольгер надышался астия. Ты представляешь себе последствия?..
Глава 40
Балашиха. Наше время
В кухне привокзального кафетерия стоял душный чад.
– Вам кого? – неприветливо спросила Марата
– Прокошину…
– Кланька-а! – крикнула женщина в сторону плиты, на которой кипели огромные металлические кастрюли. – К тебе пришли!
К Марату, вытирая о передник мокрые руки, робко приблизилась пышнотелая матрона с румянцем во все щеки.
– Я буду Прокошина, – серьезно сказала она. – А вы кто?
– Знакомый Георгия Пилина, – солгал Калитин. – Я его уже месяц разыскиваю. Он у меня денег одолжил, обещал через неделю вернуть и пропал. Случилось что? Или заболел?
– Давайте выйдем, – предложила Прокошина. Ей не хотелось, чтобы разговор слышали другие сотрудницы. – Жарковато здесь…
Они вышли в коридор, отделанный зеленым кафелем. Сесть было не на что, и Прокошина стояла, нервно оглядываясь.
– Вы не из полиции? – быстрым шепотом спросила она. – А то ко мне уже приходили… искали Георгия Андреевича. Только он с того дня больше не появлялся. И не ходите ко мне на работу, начальство уже и так косится: чего это посетители зачастили? Я в этой кафешке десять лет готовлю. Куда пойду, если уволят?
– Я частное лицо, – так же шепотом ответил Марат. – Хочу свои деньги вернуть. У меня бизнес – мини-пекарня, лотки с выпечкой. В общем, денег не густо… еле свожу концы с концами, а Жора у меня почти всю месячную выручку забрал. С чего зарплату людям платить, на что продукты закупать? Зря я ему поверил!
Прокошина с сомнением покачала головой. Явно не похож был этот видный, прилично одетый мужчина на мелкого предпринимателя. Но и на полицейского тоже.
– Ладно, – вздохнула она. – Спрашивайте, чего там?
– Он у вас больше не живет?
– Почитай, с того дня и не живет…
– Клавдия… как вас по отчеству?
– Можно без отчества, – опустила глаза Прокошина.
– Клавдия, – проникновенно повторил Марат. – С какого дня? Что вы имеете в виду?
– Недавно тут, у вокзала, драка случилась. Недоразумение… Обвинили во всем Георгия Андреевича. Забрали его в отдел, но потом отпустили. Он, видать, расстроился очень, ходил сам не свой, решил в Москву ехать за деньгами. Проводила я его…
– Так это он ко мне и приезжал! – опять солгал Марат.
– Не знаю, к вам или… – развела руками Прокошина. – Только после приходили ко мне два человека, спрашивали, где Георгий… я рассказала, что могла, они и ушли. Минут через пять один вернулся, передал мне визитку… чтобы я звонила, если… ну, вдруг Георгий Андреевич вернутся,
«Речь идет о визите Багирова с помощником», – догадался Марат.
Клавдия перешла на шепот.
– В тот день беда случилась, – нехотя сообщила она. – Одного из тех двоих убили… Слава Богу, не у моего дома, а чуть дальше по улице. Что тут началось! Понаехали бандиты, полиция… и все ко мне. Решили, будто это Георгий ихнего человека убил. Всех соседей на ноги подняли, всю округу обшарили, а что толку-то? Так ни с чем и уехали.
– Вы говорите, бандиты приезжали?
– Ну, для меня эти молодчики на джипах… все бандиты и есть. А как их прикажете называть? – смутилась Прокошина. – Они у меня дом перерыли от чердака до погреба, Пилина искали. Думали, он после убийства прибежал прятаться. Вроде Георгий Андреевич дурак совсем!
– Мог Пилин убить того человека? – прямо спросил ее Марат.
– Зачем ему? – удивилась повариха. – Георгий Андреевич до выпивки были охочи, отрицать не стану, но чтобы убивать? Они на меня пару раз набрасывались спьяну-то, но это так… несерьезно. Редко какой мужик не дерется выпимши, только при чем тут убийство?
– Вы ничего подозрительного не замечали в поведении Пилина?
– Подозрительного?..
– Ну, чего-то необычного, странного?
Прокошина задумалась. Ее лоб покрылся складками, губы сжались.
– Разве что… – нерешительно начала она, – одежда… и обращение. Мы вроде бы жили вместе, но Георгий Андреевич пару раз уезжали куда-то без предупреждения. Я с работы прихожу – его нет. День нет, два… Потом возвращается, только уже в дорогом костюме, длинном плаще, – не узнать. И ведет себя как чужой: молчит, ходит из угла в угол или закроется в комнате и не велит его беспокоить… я волновалась, но ничего не говорила. Какое мое дело? Чай, он мне не законный муж-то!
– Конечно… Вот вы сказали – одежда вас насторожила. Что вы заметили? Пилин как-то странно одевался?
Повариха пожала полными плечами. Она называла беглого сожителя то он, то, – уважительно, – они. Будто говорила о двух разных людях.
– Ну… сами посудите: когда мы познакомились, Георгий Андреевич были одеты скромно и… неаккуратно. Холостяк, сразу видно, без женской руки… рубашка несвежая, в пятнах, брюки помяты, пуговиц не хватает, туфли стоптанные. Я старалась, ухаживала, стирала, штопала… но он все равно умудрялся то порвать одежу, то испачкать. И вдруг однажды являются Георгий Андреевич жених-женихом: трезвые и во всем новом, с иголочки – будто из модного магазина, – рубашка черная, костюм, плащ до пяток. Все дорогое, отглаженное, аж блестит. Я их сперва не узнала, а потом… подумала сдуру-то, что они мне предложение делать собираются. Ну, жениться решили на мне. А «жених» едва взглянул и скрылся в своей комнате, даже ужинать не стал. Как это понимать?