Легкий как перышко

Аарсен Зои

– Я в это вообще не верю, – сказала Кэндис, заставив меня почувствовать себя идиоткой, что вообще заговорила. Что-то странное происходит во время этой игры. Когда все получается, страшно аж до жути.

Вайолет улыбнулась и пожала плечами.

– Я просто предложила.

– Давайте сыграем! – настояла Миша, стащив подушку с дивана. – Я хочу быть первой рассказчицей.

Тут телефон Оливии звякнул: пришло сообщение.

– Это Пит, – объявила она. – Уже полночь, он хотел первым поздравить меня. Разве это не мило?

Мы все согласились, что это мило.

Миша решила сделать Оливию первой героиней нашей игры. Меня мучили сомнения по поводу участия, хотя умом я понимала, что папины слова – правда. В этой игре нет ничего оккультного или мистического. Но придумывать истории о смертях казалось неправильным. Смерть уже посещала мой дом, и мне не хотелось искушать ее, даже ради всего лишь игры.

Оливия легла на спину, положив голову на подушку на коленях у Миши. Я опустилась справа от Оливии, лицом к Вайолет, севшей слева. Кэндис встала на колени у ног Оливии и пощекотала их, так что та начала брыкаться и извиваться, а Миша тем временем начала свой рассказ. Оливия случайно выбросила ногу слишком высоко и заехала Кэндис в подбородок.

– Ой! – вскрикнула Кэндис.

– Не щекотаться! – потребовала Оливия.

– А ну, все замолчите! – властно приказала Миша. – Чтобы все сработало, все должны быть серьезны! Правда.

Мы все понемногу успокились. Миша подождала, пока потрескивание огня не стало единственным звуком в подвале. Вдалеке слышался шум ток-шоу, которое родители Оливии смотрели двумя этажами выше, – до нас доносились приглушенные аплодисменты его зрителей. Миша положила кончики пальцев на виски Оливии и сосредоточилось на необычном описании ее будущей смерти, как и следовало по правилам игры.

– Это была ночь перед Осенним балом, – начала Миша жутким голосом.

– Только не ночь перед танцами, – расстроилась Оливия. – Можно мне умереть в ночь после танцев, чтобы мне удалось пошалить с Питом в последний раз перед смертью?

Кэндис усмехнулась:

– Ты уже и так достаточно пошалила с Питом.

Мы с Вайолет покраснели. Ни одной из нас пока не рассказали все детали того, как именно «пошалили» Оливия с Питом. Мы были одиннадцатиклассницами, так что, естественно, нам было любопытно, кто из нас уже дошел до кульминации отношений. Я едва прошла даже хоть какую-то часть пути, не считая парочки весьма сдержанных поцелуев, которыми я обменивалась с парнем по имени Роб, живущим в том же доме, что и папа с Рондой. Я ничего не знала об отношениях Вайолет с парнями – но, кажется, ей было так же неловко, как и мне.

– Тихо! – приказала Миша. – Я рассказчица, и мне решать! Ладно, хорошо. Это была ночь после Осеннего бала. Родители Оливии Ричмонд посадили ее под домашний арест за то, что она задержалась на танцах, невинно заснув с Питом в большом поле за школьным стадионом. Как бы Оливия ни настаивала, что ее вина только в том, что ей хотелось спать, – ей не верили. Родители знали, что их дочь и ее парень давно «озабочены» и не смогли бы воздержаться от нескромных объятий.

– Ты отвратительна, – заметила Оливия, не открывая глаз.

– Проблема в домашнем аресте, – продолжила Миша, –

состояла в том, что Пит пообещал показать Оливии что-то очень особенное в ту ночь, ночь после танцев. Поэтому Оливия подождала, пока родители уснут, и решила тайно покинуть дом, чтобы встретиться с ним у озера Шавано.

Кэндис издала многозначительный звук «ооо», заработав себе сердитый взгляд Миши.

– Она вылезла из постели и переодела синюю атласную пижаму на узкие джинсы и просто потрясающий кашемировый свитер, который ее лучшая подруга Миша подарила ей на шестнадцатый день рождения.

– Хорошо придумано, – прошептала Кэндис слева от меня.

– Она подняла окно спальни на втором этаже и вылезла наружу. Но ткань ее узких джинсов зацепилась за ржавый гвоздь в оконной раме. Она с силой дернула ногу, пытаясь вырваться, но выпустила из рук сточную трубу и упала вперед. Ее штаны порвались, и она свалилась на землю, при падении сломав шею. Однако сразу она не умерла. Она сделала свой последний мучительный вдох, когда солнце поднялось над горизонтом.

Два дня спустя в похоронном доме, к ужасу ее друзей и любимых, тело Оливии лежало в гробу легкое как перышко, твердое как доска!

– Легкое как перышко, твердое как доска, – пропели все мы одновременно, а наши пальцы мягко толкнули тело Оливии вверх.

– Не работает, – заметила Кэндис после пяти повторов фразы.

– Я ничего не чувствую, – объявила Оливия, открывая глаза, и села.

– Можно я попробую? – спросила Вайолет, глядя прямо на Мишу.

– Конечно, – сказала Миша и передала ей подушку, лежавшую на коленях.

Когда Вайолет поменялась местами с Мишей, в ее поведении что-то изменилось. Впервые с нашей встречи она словно полностью проснулась, а не грезила наяву. И впервые той ночью мне показалось, что Вайолет действительно рада приглашению на вечеринку.

Глава 2

– У Оливии Ричмонд было все, чего могла пожелать себе девушка. Красивый дом, идеальные прямые светлые волосы, привлекательный парень и близкий круг друзей. Она начала свой одиннадцатый класс в старшей школе, имея все возможности этого мира. Она только что получила совершенно новенький красный «Приус» на шестнадцатилетие, и все в старшей школе Уиллоу знали, что той осенью ее назовут Королевой бала.

Я не отваживалась поднять взгляд на Вайолет, но упоминание нового красного «Приуса» привлекло мое внимание. Откуда она знала, что в этот самый момент на подъездной дорожке Ричмондов стоит красная «Тойота»? Догадалась?

Стиль повествования Вайолет заметно отличался от манеры рассказывать Миши. Она не пыталась говорить пугающим голосом, а вела повествование ровно, уверенно и торжественно, словно это все было правдой. Вайолет говорила, а время будто замедлило ход. Я слышала, как напольные часы Ричмондов стучат на верхнем этаже, слышала, как тихо сглатывает Кэндис в двух футах от меня. Дыхание Оливии стало ритмичным, но неглубоким, а ресницы трепетали так, словно она спала. Медальон Вайолет отражал свет пламени камина и отбрасывал блики на стены подвала.