Лёка
Шрифт:
Служба кончилась. Теперь он был гражданским человеком.
В скором будущем – богатым гражданским человеком.
Впереди была яркая, счастливая жизнь.
2
Он подошел ко двору Надежды около десяти. Открыл калитку, вошел. Старый Палкан поднял голову, но не залаял. Максим больше не был его хозяином, но в таких тонкостях старый пес не разбирался.
Максим подошел к дому и постучал в дверь. Вот уже больше года он входил в этот дом, только когда ему открывали, и всегда ему становилось
Ему открыла Марья Филипповна – мать Надежды, его бывшая теща.
– А, привет, – сказала и, поджав губы, посторонилась, открывая ему дорогу.
– Не спит? – он имел в виду маленькую Наташку.
– С какой стати? – буркнула Марья Филипповна. – Уже давно встала.
Максим вошел в комнату. На стуле в вальяжной позе отдыхающего от трудов возлежал кот Васька – пушистый, черный с белыми лапками, когда-то очень игривый, а теперь жирный и ленивый.
– А, Васька, привет! – сказал Максим и принялся щекотать коту брюшко.
Год назад в этих обстоятельствах Васька неизменно начинал покусывать Максиму пальцы, а маленькая Наташка смеялась и кричала: «Папа, котик акусит!» Сейчас Васька лишь лениво замурчал – отстань, мол.
– Папа! – из кухни выбежала радостная Наташка.
– Привет, доченька! – расцвел в улыбке Максим. – Котик акусит? – он кивнул на Ваську.
– Не! – замотала головой малышка. – Котик поцаапает!
– Да? – притворно изумился Максим. – А собачка?
– Собацька акусит! – согласилась Наташка.
– А я тебе принес шоколадку! – сказал Максим, и вынул из кармана большую конфету «Марс». – Сейчас разверну!
Пока он вынимал конфету из упаковки, из кухни вышла Надежда.
– Привет, – сказала она.
– Привет, – отозвался Максим. – Сейчас угощу Наташку, а потом кое-что дам и тебе.
Он отдал ребенку конфету, вынул из кармана несколько купюр и протянул бывшей жене.
– Вот, возьми.
Надежда молча взяла деньги, привычным движением положила на шкаф.
– Чай будешь? – ровным голосом сказала она.
– Нет, я дома поем, – сказал Максим, слегка запнувшись на предпоследнем слове – он до сих пор не мог полностью привыкнуть, что его дом – не здесь.
– Как хочешь, – пожала плечами Надежда. – Сегодня последний день?
– Да, – кивнул Максим. – С этого дня я – гражданский человек.
– Зря, – объявила Надежда. – Тебе шла эта работ, и у тебя получалось. А вот получится ли быть коммерсантом – не знаю.
– Да ладно, – отмахнулся Максим, ощущая неловкость за то, что бывшая жена все еще продолжает интересоваться его делами. – У Длинного же получается. Он второй год работает в обменнике – и ничего.
Обменником Максим называл киоск, находившийся рядом с кинотеатром, в котором жители Шахтерского
– Он ведь не только на зарплату работает, ведь так? – спросила Надежда.
– Ну да, – согласился Максим. – Прокручивает свои деньги, и ничего – много наваривает!
– Деньги для раскрутки ему дал отец? – уточнила Надя.
– Да, или его друзья из большого начальства – мне это не положено знать, – усмехнулся Максим.
– Они солидные люди, отец Вадима – человек их круга. Случись что – с ними можно будет договориться, а ты собираешься прокручивать деньги обычного бандита!
– Надь, ну что ты опять начинаешь! – поморщился Максим. – Да, Пеля дает мне пять тысяч баксов в оборот. Я ему из прибыли плачу по триста баксов в месяц, остальное – мое. По-моему – прекрасная схема.
– Он бандит! – отрезала Надежда.
– Он? – Максим поднял брови в притворном удивлении. – Как ты можешь так говорить? Он преуспевающий коммерсант, депутат и прочая и прочая…
Надежда нахмурилась.
– Ладно, не дуйся – это я так шучу! – сказал Максим. – Я знаю, что Пеля – тот еще фрукт! Но кроме него мне денег в оборот никто не даст – без залога, под честное слово. А за одну зарплату работать – лучше уж в милиции оставаться! Да не трясись ты, все хорошо будет! И тебе на Наташку больше перепадать станет.
– Я вовсе не об этом думала! – вспыхнула Надежда, окончательно обиделась и замолчала.
Максим посмотрел на бывшую жену и опустил глаза. Надежда была отличным, надежным человеком, и она до сих пор любила его. А он так ее обидел!..
– Папа, еще! – весело закричала Наташка, справившись с конфетой.
– Больше нет! – сказал Максим. – Я тебе в другой раз еще принесу.
– А ты уйдешь? – спросила девочка, и на ее лице появилось выражение, которое обычно предвещало получасовые истерики с рыданиями во всю глотку, топаньем ногами и швырянием в близких всего, что попадется под руку.
– Нет, – быстро сказал Максим.
Он поднял Ваську со стула, сам сел на него и положил недовольного кота себе на колени.
– Видишь, доченька – сижу! – сказал он.
– Ага! – довольно сказала Наташка. – Бабуська, папа взял кота! – закричала она и бросилась на кухню – делиться с бабушкой последней новостью.
– Они вчера с Димкой подрались, – сказала Надежда, глядя в сторону.
– Когда? – спросил Максим и напрягся – Димка был пятилетним сыном Вики, и папой называл его, Максима.
– Вчера. Помнишь, ты уходил на работу, а они уже игрались на улице?
– Помню.
– Ты ушел, они подрались. Не могли решить, чей ты папа.
Максим покраснел и надулся.