Лёка
Шрифт:
Лёка вздохнула – она чувствовала себя очень усталой.
– Еще раз – с начала, – сказала она терпеливо. – Ты хотела убить своего ребенка – сделать аборт, а я хотела тебе помешать. Ты меня ударила, и я ответила. Случайно получилось так, что ты от моего удара вырубилась. Пока ты приходила в себя, я успела привести тебя сюда.
– Да я поняла, как ты меня сюда привезла! – закричала Снежанна. – Я понять не могу, зачем?!
Она сверлила глазами сидящую на стуле подругу и решительно ничего не могла понять. Снежанна была уверена – ничего серьезного в этом нет и быть
– Ты чего туда смотришь, больная?! – начала Снежанна. – Ты на меня смотри, блин! Я с тобой разговариваю!
– Я смотрю, – ответила Лёка, все так же продолжая глядеть поверх плеча Снежанны.
– Ты понимаешь, мразь, что ты сделала?! Ты понимаешь, что с тобой мой муж сделает за это?! – Снежанна выразительно потрясла правой рукой так, чтобы наручники зазвенели как можно громче.
– Тебе чаю сделать? – спросила вдруг Лёка. – У меня есть. Вроде бы хороший.
– Чаю? – изумилась Снежаннна.
– Чаю, – кивнула Лёка. – И ты не могла бы не так сильно орать, а то у меня от твоих воплей голова болит.
– Что?! – Снежанна вскочила. – Голова болит? Сейчас еще не так заболит!
Она поднесла свободную руку ко рту, сложила ее как будто рупором, и, что есть силы, закричала:
– Помогите! Помогите!!! На помощь!!! Кто-нибудь! А-а-а!!!
Лёка опять взялась за поясницу. Проклятая почка! А лекарства она так и не купила!
– Помогите! Помогите-е-е!!!
– Не ори так – голос сорвешь, – посоветовала Лёка.
– Да пошла ты! – прикрикнула на нее Снежанна и вновь начала: – Помогите! Помогите! Эй!
Лёка пожала плечами, встала и, шаркая отяжелевшими ногами, вышла из комнаты.
Снежанна кричала минут пятнадцать, пока не выбилась из сил. Никто не спешил ее спасать. Лишь вдалеке доносился уже знакомый собачий лай.
Обессиленная Снежанна села на диван и низко опустила голову.
Вошла Лёка. В руках она держала стакан с водой.
– Угомонилась? – спросила она. – Если хочешь – еще покричи. Стены здесь толстые, окон нет, соседние дома брошены. Так что некому тебе на помощь приходить, некому! Да и собаки лают так, что любой крик заглушают.
Она протянула Снежанне стакан.
– Пить будешь?
– Давай, – тихо проговорила Снежанна.
Пока она пила, в комнате стояла непривычная тишина.
– Слушай, скажи честно – чего ты добиваешься, а?! – спросила Снежанна, протягивая Лёке пустой стакан.
– Я тебе уже говорила, – ответила Лёка безмятежно, – ты поживешь у меня, пока тебе не наступит время родить. Тут все для жизни есть. Еда есть, диван есть, уголь, чтобы топить, есть…
– Рожать я тоже тут буду? – осведомилась Снежанна.
– Не знаю, я не решила пока, – пожала плечами Лёка. – Но это не так уж важно. Отсюда ты отправишься или с ребенком домой, или прямо в роддом!
– А ты куда отправишься? – в этот вопрос Снежанна вложила весь сарказм, на который
Лёка пожала плечами.
– В тюрьму, наверно, – сказала она равнодушно. – Я тебя похитила, держу у себя силой. За это в тюрьму сажают, насколько я знаю.
– Сажают, сажают! – подтвердила Снежанна довольным тоном. – А ты, подруга, наверное, захотела в тюрьму? Так ты раньше бы сказала! Костя тебе бы экскурсию устроил!
– Мне все равно, если честно, – сказала Лёка. – В тюрьму – так в тюрьму.
Помолчали.
Лёка вновь села на стул и вновь уставилась куда-то вдаль. Снежанна отчаянно соображала, как ей выкрутиться из дикой передряги, в реальность которой она до сих пор не могла окончательно поверить.
– Слушай, так не бывает! – сказала она наконец.
– Как не бывает? – не поняла Лёка.
– Нельзя похитить человека и держать его в доме несколько месяцев. Так просто не бывает!
– Не знаю, – пожала плечами Лёка. – Я когда-то в газете читала, что какой-то мужик запер девчонку в ванной и держал там несколько месяцев. В обычной девятиэтажке, заметь. И никто ему не помешал!
– Да ну? – Снежанна смотрела недоверчиво. – А она что, не догадалась по батареям стучать, чтобы соседи разбираться пришли?
– Не знаю, – сказала Лёка. – В газете об этом не писали.
– Зря не писали, – сказала Снежаннна. – А зачем он ее держал?
– Насиловал, – ответила Лёка буднично.
– С какого милого человека ты берешь пример! – сказала Снежанна язвительно. – И что было дальше? Девчонка таки сбежала?!
– Нет, он сам ее выпустил. Просто – захотел и отпустил. Она вернулась домой. Только за эти месяцы она так исхудала, что ее родные не узнали. А собака узнала – по запаху.
– Прекрасная история, замечательная история! – Снежанна всплеснула руками; наручники зазвенели опять. – А с мужиком этим что потом было? – полюбопытствовала она.
– Не помню, – пожала плечами Лёка. – Расстреляли, кажется.
– Очень правильно поступили! – сказала Снежанна зло. – Он был псих, туда ему и дорога. Но женщин не похищают ради того, чтобы помешать им сделать аборт! Их похищают психи вроде того, о котором ты рассказала, или из-за денег…
На этом слове Снежанна вдруг осеклась. Ей опять стало жутко.
А ведь верно! А ведь может быть!..
Снежанна впервые за последние месяцы внимательно всмотрелась в Лёку, благо та не мешала, а, как всегда, смотрела вдаль.
Никогда еще Снежанна не смотрела на Лёку так внимательно! Как будто впервые, отмечала ее изможденное, нездоровое лицо, черные круги под глазами, чуть наклоненную в сторону шею. И это взгляд, этот вечный взгляд, направленный вдаль! Раньше Снежанна думала, что Лёка что-то рассматривает у нее за спиной, но теперь она знала точно – за ее спиной только темная, совершенно неинтересная стена и рассматривать там нечего! А ведь Лёка смотрела так, будто силилась увидеть что-то очень, очень важное. И Снежанна вдруг поняла, что Лёка находится здесь, в этой комнате, лишь частично, а другой своей частью она находится в каком-то другом, лишь ей известном месте.