Лекарь 6
Шрифт:
— Как у тренированного спортсмена. Только этого не может быть, что-то с приборами случилось, — и он полез проверять само подключение и работу всех многочисленных приборов около специальной койки Банщика.
— Как себя чувствуете? — теперь я спросил пациента, уже покрывшегося испариной на лбу, ведь эти изменения происходят в его сердце.
— Не понимаю, еще, — пробормотал он.
— Тогда оставляю вас в надежных руках доктора. Уважаемый, вам ведь нельзя сейчас отойти от вашего пациента, поэтому я дойду сам и оставлю халат у дежурной.
Врач, занятый проверкой приборов
Я помахал рукой Банщику и увидел, что и он осторожно поднял свою руку, опутанную датчиками, в ответ.
Саша, конечно, оживленно общается с молоденькими медсестрами, включив все свое обаяние и я, сняв халат и шапочку, оставляю их на стуле и незамеченным выхожу под теплый ветерок на улицу. Сажусь на скамеечку около входа и сижу рядом с водителем одной из двух скорых, стоящих перед отделением, который напряженно курит сигарету, пуская дым в мою сторону я с чувствую запах настоящего табака, фасованного в Советском Союзе. В мое время сигареты так уже не пахнут, да и набиваются они, по слухам, пропитанной разными соусами древесной стружкой.
Так я сижу, ожидая, пока наговорится приятель, отдыхаю, чувствуя, что и сам сильно нервничал, опасаясь, что лечение пойдет не так и пациента придется оживлять.
Ну, такое оживление возможно только в этом месте, и я сделал все, чтобы несчастье не случилось. Да, я не бог, но, для моих пациентов, что-то вроде этого понятия.
Наконец, Саша выскакивает на улицу, хлопнув дверью и спешит к машине, куда подхожу и я.
— Договорился с девчонками, в пятницу пойдем гулять по городу, — приятель возбужден и доволен, — Ты бы видел, какая у нее улыбка, — мечтательно вспоминает он и спохватывается:
— Как все прошло?
Я пожимаю плечами:
— Сам не знаю. Пациент жив, доктор утверждает, что приборы сломались и показывают, что сердце теперь, как у спортсмена.
Мы долго смеемся и не спеша катимся по южному городу, с широкими тротуарами и красивыми парками, по которым гуляют люди, нарядно одетые и довольные жизнью. Вон, как все смеются и веселятся, мне, на минуту, очень хочется остановить машину и выйти на улицу, тоже гулять и радоваться. Пока я не замечаю милицейский патруль, проверяющий у кого-то документы. Когда мы подъезжаем ближе, я вижу, что документы проверяют у парня русской внешности, немного похожего на меня, и теперь я только подальше отодвигаюсь в глубь салона.
Опасно мне пока гулять, нужно оформить паспорт, и чтобы времени прошло побольше, еще лучше немного поменять цвет волос, только, чтобы это не бросалось в глаза. Про такое дело можно спросить у Банщика, он то знает лучших мастеров в салонах красоты, по парикмахерским ходить наугад не имеет никакого смысла.
Думаю, наблюдательные милиционеры все довольно подробно описали, что видели, мою внешность точно, в своих показаниях начальству.
Машина заезжает в ворота, открытые Сашей, только потом я вылезаю из тонированного салона и иду готовиться ко сну. В больнице я потратил совсем немного маны, где-то пять процентов и теперь хочу узнать результат, насколько здоровее стало сердце Банщика, чтобы посмотреть именно документы, до и после процедуры.
Утром топлю баню, Саша
— Сегодня сделаем шашлык, мне уже маринуют, тем более, к тебе приедет гость, — так мы договорились называть моих пациентов между собой.
— С чем он пожалует? — я задаю естественный вопрос.
— Что-то с почками, — отвечает Саша и расставляет на столе всю посуду, — Завтра придет женщина, будет убираться и готовить еду, дядя сказал, что она — лучшая по умению готовить домашнюю пищу по-грузински во всем крае.
— Думаю, дяде Тенгизу можно смело верить, он не ошибается в людях, как мне кажется, — задумчиво говорю я, пробуя на язык немного коньяка.
— Вообще не ошибается, — подтверждает Саша и потом, немного смущается, чего я от него не ожидал, — Только со мной, иногда, ошибался.
Да, я так и думал, кстати, ни разу не заметил, чтобы Саша пытался мне соврать. Только сейчас раздался тонкий звук лжи в голове, как Саша сказал правду, то, что и сам думает и звук сразу пропал.
Потом я всласть парюсь, один, после бани и шашлыка с вином, сплю и чувствую, что веду такой образ жизни, как образцовый бык-осеменитель. Хорошо, что сегодня Марина приедет, за своими семьюдесятью рублями, каждый из которых она заслуживает. Но она появится к семи вечера, а гостя Саша обещает привести к пяти часам, когда я высплюсь и наберу ману.
К назначенному времени приятель привозит пожилого мужчину, с огромными мешками под глазами, печальным взглядом и я догадываюсь, что это кто-то из соплеменников моих покровителей.
— Завтра из Тбилиси привезут массажный стол, финский, даже с ножным лифтом и приедет мастер его настроить, — рассказывает он мне, и я вижу, что люди относятся к моим возможностям очень серьезно.
— Пять тысяч, и все они твои, нашим ничего не надо, только вылечить своего старого друга, — шепчет он мне на ухо, и я снова не слышу неправды в его словах.
Значит, так оно и есть.
Некоторое время беседую с пациентом и узнаю в разговоре, что у него еще и грыжи есть, где-то в районе поясницы, он уже не может сидеть нормально. Только сейчас отказывают почки понемногу, не до позвоночника ему пока.
— Знаете, я помогу и с позвоночником заодно, почки в тех же местах, так что воздействие окажется на всю поясницу.
Мужчина смотрит на меня недоверчиво, и я его понимаю, на бога, снизошедшего на землю, я не похож. Ничего, скоро он убедится, что кто-то, очень похожий на такого персонажа, спустился к людям с неведомых вершин и творит чудеса.
Просто, очень скромный и проповедей не произносит.
Мы с Сашей с большим трудом укладываем его на разложенный диван, накрытый простыней, и я приступаю к процессу, мне потребуется обработать большую площадь тела. Занимаюсь пациентом с полчаса, мелкими порциями распределяю ману, потом столько же времени прошу его полежать смирно.
Сам пока звоню Софико, совсем пропал я, на пару дней уже, и обещаю заехать завтра к ним.
Маны на пациента уходит неожиданного много, опять пятая часть резервуара. Видно, все оказалось очень плохо, там, внутри него.